«Не читай мне лекций, — подумал Пипо. — Расскажи, что ты чувствуешь». И, чтобы спровоцировать ее, прошептал:
— Кроме тебя.
Сработало. Холодное презрение сменилось яростным выпадом.
— Вы никогда не поймете их! Это сделаю я!
— Почему ты так взволнована? Что тебе свинксы?
— Вы никогда не поймете. Вы добрый католик. — Сколько презрения в одном слове. — Эти книги в Черном Списке.
В глазах Пипо вспыхнуло понимание.
— «Королева Улья» и «Гегемон».
— Он жил три тысячи лет назад, человек, назвавший себя Голосом Тех, Кого Нет. И он понял жукеров. Мы уничтожили их, единственную чужую расу, которую знали, мы убили всех, но он понял.
— И ты хочешь написать историю свинксов, подобно тому как первый Голос написал историю жукеров.
— Вы говорите об этом так, будто это сочинение на заданную тему. Вы же не знаете, что это значит — создать «Королеву Улья» и «Гегемона». Какая это была боль — заставить себя быть чужим, чуждым сознанием и вернуться оттуда с любовью к тем прекрасным существам, которых мы уничтожили. Он жил в одно время с худшим человеком на свете, с Эндером, Убийцей народа, тем, кто стер жукеров с лица Вселенной, и сделал все, что мог, чтобы восстановить разрушенное Эндером. Он попытался воскресить мертвых.
— И не смог.
— Смог! Он дал им новую жизнь. Вы бы знали, если б читали книгу! Я ничего не понимаю в Иисусе. Я слушала епископа Перегрино и не верю, что священники могут превращать облатки в плоть и имеют право отпустить хоть миллиграмм греха. Но Голос Тех, Кого Нет вернул к жизни Королеву Улья.
— Так где же она?
— Здесь! Во мне!
— И еще кое-кто, — кивнул он. — Сам Голос. Вот кем ты хочешь стать.
— Это единственная правдивая история, которую я слышала, — сказала она. — Единственная, которая что-то значит. Это вы хотели услышать? Что я еретичка? Что делом моей жизни станет книга, которую запретят читать добрым католикам?
— Я хотел услышать, — тихо произнес Пипо, — что ты есть. Одно имя вместо сотен имен того, чем ты не являешься. Ты — Королева Улья. Ты — Голос Тех, Кого Нет. Это очень маленькая община, но великая сердцем. Значит, ты решила не присоединяться к другим детям, которые сбиваются в стаи, чтобы исключить всех остальных. Люди считают тебя бедной одинокой девочкой, но ты знаешь секрет, знаешь, кто ты на самом деле. Ты единственное человеческое существо, способное понять инопланетянина, чужака, ибо сама чужая, ты знаешь, что такое быть нечеловеком, ибо ни одна группа людей не выдаст тебе свидетельства о полной принадлежности к виду хомо сапиенс.
— Теперь вы утверждаете, что я не человек? Вы заставили меня плакать, как маленькую, из-за того что меня не хотят допустить к экзамену, унизили меня, а теперь говорите, что я не человек.
— Ты можешь сдать экзамен.
Слова повисли в воздухе.
— Когда? — выдохнула она.
— Сегодня. Завтра. Начинай, когда захочешь. Я отложу работу и сделаю все, чтобы ты справилась побыстрее.
— Спасибо! Спасибо, я…
— Стань Голосом Тех, Кого Нет. Я помогу тебе, чем смогу. Закон запрещает мне брать на встречи с пеквенинос кого-либо, кроме подмастерья, моего сына Либо. Но мы покажем тебе свои записи, будем рассказывать все, что узнали. Теории, догадки. А в ответ ты станешь показывать нам свою работу. Все, что обнаружишь в генетических цепях этого мира, все, что может нам помочь понять пеквенинос. И когда мы вместе узнаем достаточно, ты сможешь написать свою книгу, стать Голосом Тех, Кого Нет. Или нет, не так, просто Голосом — ведь пеквенинос живы.
— Голосом живущих, — улыбнулась она.
— Я читал «Королеву Улья» и «Гегемона», — сказал он. — Не самое плохое место, чтобы отыскать себе имя.
Но напряжение не исчезло из ее глаз. Она все еще не могла поверить его обещаниям.
— Я захочу приходить сюда часто. Все время.
— Мы закрываем Станцию, когда уходим домой спать.
— Все остальное время. Вы устанете от меня, начнете прогонять, у вас появятся секреты. Вы захотите, чтобы я сидела тихо и не мешала.
— Мы только что стали друзьями, а ты уже думаешь, что я лжец, обманщик и нетерпеливый осел.
— Но так и будет. Так всегда бывает. Все хотят, чтобы я ушла.
— Ну и что? — Пипо пожал плечами. — Временами все хотят, чтобы их оставили в покое. Иногда мне будет хотеться, чтобы ты провалилась сквозь землю. Но предупреждаю: даже если я велю тебе убираться, тебе вовсе не обязательно уходить.
