Когда он повернулся, старик снова сидел на полу, скрестив ноги, но на лице его не было следов апатии. Он улыбался:
— На этот раз лучше, мальчик. Но медленно. С флотом придется быть порасторопней, а не то нам при таком командовании не поздоровится. Усвоил урок?
Эндер медленно кивнул. На его теле не оставалось живого места.
— Хорошо, — сказал старик. — Это наша последняя драка. Все последующие будут с использованием имитатора. С этих пор программировать твои поединки буду я, а не компьютер; я буду разрабатывать стратегию врага, а тебе придется научиться быть проворным и догадливым, когда дело коснется вражеских приемов. Помни, мой мальчик. С этих пор противник умнее тебя. С этих пор противник сильнее тебя. С этих пор ты будешь все время на грани поражения. — Лицо старика снова стало серьезным. — Ты будешь близок к поражению, Эндер, но ты все равно победишь. Ты научишься побеждать врага. Он сам научит тебя этому. — Учитель встал. — В этой школе всегда существовала практика, когда новичка брал под свою опеку кто-нибудь из опытных студентов. Эти двое становились товарищами, а старший мальчик учил младшего всему, что знает сам. Они постоянно сражались друг против друга, постоянно соревновались и постоянно были вместе. Я выбрал тебя.
Эндер заговорил в спину направившегося к двери человека:
— Но вы слишком стары для того, чтобы быть студентом.
— Человек не бывает слишком стар для того, чтобы учиться у врага. Я учился у чужаков. Ты будешь учиться у меня.
В тот самый момент, когда старик начал отпирать дверь, Эндер взлетел в воздух и ударил его в поясницу обеими ногами. Он ударил довольно сильно, так, что старик вскрикнул и свалился на пол.
Старик поднимался с пола медленно, опираясь на дверную ручку, его лицо исказила гримаса боли. Он казался полностью разбитым, но Эндер больше не доверял ему. И все же, несмотря на свои подозрения, он не ожидал, что старик сможет совершить такой быстрый бросок. Через секунду он оказался на полу у противоположной стены, из его разбитых носа и губ текла кровь. Он сумел повернуть голову и увидеть старика, стоящего у дверей и держащегося за поясницу. Старик улыбнулся.
Эндер ответил улыбкой.
— Учитель, — сказал он. — У вас есть имя?
— Майзер Рэкхэм, — сказал старик. И закрыл за собой дверь.
С этого момента Эндер был либо один, либо с Майзером Рэкхэмом. Старик редко разговаривал, но почти всегда был рядом; за обеденным столом, на занятиях и в одной с ним комнате ночью. Иногда Майзер куда-то уходил, но в такое время дверь всегда оставалась запертой, и никто не появлялся до его возвращения. Эндер всю первую неделю называл старика Тюремщиком Рэкхэмом. Майзер отвечал на это обращение так же охотно, как и на свое настоящее имя, и никак не проявлял своего недовольства по этому поводу. Эндеру это скоро надоело.
Но были и отдельные преимущества. Майзер показал Эндеру видеофильмы о битвах времен Первого Нашествия и о катастрофических поражениях МФ времен Второго Нашествия. Это были оригинальные фильмы, а не те немногие фрагменты, которые прошли строгую цензуру и предназначались для широкой публики. А так как основные сражения снимались многими камерами, тактику и стратегию чужаков можно было изучать под различными углами зрения. Первый раз за всю его жизнь учитель отмечал то, что Эндер не сумел понять своим собственным умом. Первый раз он встретил живого человека, чей ум был достоин восхищения.
— Почему вы не умерли? — спросил его Эндер. — Вы выигрывали битвы семьдесят лет тому назад. А сейчас не скажешь, что вам исполнилось и шестьдесят.
— Чудеса относительности, — сказал Майзер. — Они держали меня здесь двадцать лет после последней битвы, хотя я и умолял отправить меня капитаном одного из звездолетов, которые были запущены к родной планете чужаков и их колониям. А затем… они вдруг поняли кое-что о поведении солдат в стрессовых условиях боя.
— Что именно?
— У тебя слишком мало знаний по психологии, чтобы я сумел тебе объяснить это. Достаточно сказать следующее: до них дошло, что хотя я и не смогу командовать флотилией в предстоящей войне, поскольку ко времени прибытия кораблей на место я должен был бы уже умереть, но я остаюсь единственным человеком, который что-то сумел понять и что-то знает о чужаках. Я был единственным человеком, кто нанес поражение чужакам скорее благодаря своему интеллекту, чем слепой удаче. Я был нужен им здесь, чтобы учить того, кто станет командовать.
