— Как показывает опыт, влияние и есть власть.
— Как только мы почувствуем, что они слишком увлекаются, мы легко сможем их разоблачить.
— Лучше, если это произойдет через несколько лет. Чем дольше мы ждем, тем старше они становятся и тем меньше будет шок, когда откроется, кто они такие.
— Ты, конечно же, слышал о передвижениях русских войск. Существует вероятность того, что Демосфен прав. И в этом случае…
— Нам выгодно иметь в запасе Демосфена. Ладно, на время дадим им кредит доверия. Но продолжайте наблюдать за ними. А я, в свою очередь, буду искать способы успокоить русских.
* * *
Несмотря на дурные предчувствия, Вэлентайн получала удовольствие от игры в Демосфена. В данный момент ее колонка входила практически во все сети страны, и было забавно следить за тем, как на счета ее доверенного лица стекается все больше и больше денег. Время от времени они с Питером жертвовали от имени Демосфена тщательно продуманную сумму денег на предвыборную кампанию определенного кандидата: достаточно большую, чтобы ее заметили, и в то же время не такую крупную, чтобы кандидат мог заподозрить их в попытке купить его поддержку. Она получала сейчас такое количество писем, что информационной сети пришлось нанять секретаря для составления ответов на определенные виды адресованной ей корреспонденции. Письма же от лидеров разного масштаба, включая международный, иногда неприязненные, иногда дружелюбные, но всегда содержащие дипломатичные попытки проникнуть в ход мыслей Демосфена, они прочитывали вместе с Питером, забавляясь от всей души тем, что люди такого полета пишут детям и даже не подозревают об этом.
Но иногда ей было очень стыдно. Отец регулярно читал Демосфена; Локка он вообще не читал, а если и читал, то никогда не упоминал об этом. Зато за обедом он часто потчевал их очередным высказыванием Демосфена, вычитанным из последней колонки новостей. Питер обожал такие моменты:
— Это указывает на то, что простые люди обращают внимание.
Но Вэлентайн была глубоко обижена за отца: «Если он когда-нибудь обнаружит, что все цитируемые им премудрости были написаны мной, которая к тому же ни капельки не верит и в половину того, что сочинила, он будет в ярости, и ему будет стыдно».
В школе она один раз чуть было не навлекла на них беду, когда учительница истории задала им написать работу, в которой нужно было сравнить взгляды Демосфена и Локка по некоторым из их ранних публикаций. Вэлентайн слишком неосторожно сделала блестящий анализ. В результате ей пришлось проделать титанический труд для того, чтобы отговорить директрису от посылки ее эссе в ту же самую информационную сеть, где была колонка Демосфена. Питер был в ярости.
— Ты пишешь, почти так же, как Демосфен, тебе нельзя печататься. Я сейчас же покончу с Демосфеном, потому что ты выходишь из-под контроля.
Гнев Питера, вызванный ее просчетом, был страшен. Но еще больше он напугал ее, когда вообще перестал с ней разговаривать. Это молчание было вызвано тем, что Демосфен получил приглашение стать членом Президентского Совета по перспективам образования. В Совете Демосфену отводилась роль свадебного генерала, и Вэлентайн была уверена, что Питер расценит это приглашение как их очередной успех. Но его реакция оказалась обратной.
— Откажись, — приказал он.
— Но почему? — спросила она. — От меня ведь ничего не требуется. К тому же они пообещали, что все заседания Совета будут обязательно распространяться по сети, чтобы Демосфен смог сохранить свое излюбленное инкогнито. Такое предложение является публичным признанием заслуг Демосфена, и…
— Радуешься, что тебе удалось забраться туда раньше меня?
— Питер, ты и я — это одно, а Демосфен и Локк — совсем другое. Они выдуманы нами. Кроме того, это предложение вовсе не свидетельствует о том, что Демосфен нравится им больше Локка. Просто у него гораздо больше последователей. И ты знал с самого начала, что так оно и будет. Сам понимаешь, что такое предложение придется по вкусу всем этим многочисленным русофобам и шовинистам.
— Я вовсе не предполагал, что все так получится. Уважаемым человеком должен был стать Локк.
