В рабочем кабинете императора Жоа-дина одиноко догорала свеча, но вот и она погасла. В распахнутое окно дышала ароматным теплом недолгая летняя ночь.
В эту ночь не только Жоа-дин и Нэнхун не могли видеть в душных дворцовых покоях. Принцесса Фэйянь, едва наперсница Юй, сморенная жарой, уснула возле ее кроватки, осторожно выбралась из-под одеяла и, бесшумно ступая крошечными ножками (их еще не начали бинтовать), через потайную дверь выбралась в заросли жасмина. Оттуда она как тень какого-нибудь маленького божества заторопилась к большой луже, недавно обнаруженной среди непроходимой путаницы камыша и тростника. Принцесса самолично обнаружила лужу, когда играла в древнего первопроходца и открывателя земель легендарного Симыня Чи. Лужа была замечательная, совсем непохожая на роскошные дворцовые пруды, озера и искусственные водопады. Вокруг лужи была грязь, противно чавкающая и выпускающая вонючие пузырьки, если ступить в нее ножкой. А еще в луже жили удивительные по величине жабы. Они квакали! Одна даже квакнула на принцессу и посмотрела сердитым взглядом. Ну разве не красота! Нынче ночью принцессе не терпелось узнать, каким образом замечательные жабы спят. Вытягивают ли они во сне лапки или поджимают под себя? Закрывают ли глаза? Квакают ли от страха, если им приснится сон про цаплю? Словом, у принцессы Фэйянь было множество вопросов к обитательницам лужи, незаконно проникшей на территорию ухоженного дворцового комплекса.
Принцесса осторожно пробралась сквозь высокие острые листья камышей и оказалась у вязкой кромки лужи. Ночью здесь было страшновато — на минуту лужа показалась принцессе огромной, глубокой, бездонной, как омут. Жаб не было, и это сильно огорчало.
А потом произошло нечто невероятное. Вода в луже вдруг забурлила и вспучилась черным пузырем. Расплескалась с шумом. И замершая на месте принцесса Фэйянь увидела, как на месте лужи образовалась выпуклая круглая крышка вроде крышки сундука. Крышка беззвучно поднялась и откинулась в сторону. Фэйянь отступила в камыши; она дрожала, но не могла издать ни звука и не могла оторвать глаз от происходящего. Все самые страшные легенды и истории сразу вспомнились принцессе, но то, что она увидела перед собой, было куда страшней.
Из дыры, которую прикрывала собой лужа, появлялись один за другим гибкие люди в черных одеждах, с тускло блестящими под звездным светом мечами. Их было много, так много, что принцесса не выдержала и, уже не таясь, бросилась прочь, ломая стебли камыша, раня лицо и ладони.
— Я слышал шум, — сказал один из тех, что пришел из-под земли. У него был глухой мужской голос.
— Кролик или кошка, — предположил другой мужской голос.
— Слишком громко бежит для зверя, — сообщил третий голос.
— Сомнительно, чтобы тут нас поджидал дворцовый соглядатай. — Новый голос был явно женским. Хотя та, которой он принадлежал, ничем — ни оружием, ни одеянием — не выделялась из остальной черной толпы. От этих людей пахло смертью так, как от пахаря пахнет возделанным полем, а от пекаря — выпеченным хлебом. Женщина продолжила: — Но даже если это и был соглядатай, наши вести дойдут до императора скорее, чем соглядатай добежит до охраны дворца.
Она коротко и зло рассмеялась.
— Поджигайте камыш, — приказала она.
В ладонях у черных людей словно вспыхнули молнии. Через мгновение камыш и окружающие заросли были охвачены пламенем.
— А теперь — вперед! — прозвучал новый приказ, отданный голосом женщины, и черные люди, воздев мечи, стремительно заскользили сквозь огонь, который словно расступался перед ними...
В Лотосовой беседке проснулась императрица Нэнхун, на мгновение забывшаяся сном после долгих ласк императора. Ее словно что-то толкнуло под сердце. Нэнхун выбежала из беседки и, почти не касаясь ногами земли, метнулась на высокий мостик над озером. Огляделась...
— Мой император! — пронзительно закричала она. — Пожар!
Император выскочил из беседки, на ходу набрасывая халат.
— Где пожар? — крикнул он, и Нэнхун ответила:
— Повсюду.
Императрица почти не ошиблась. Дворцовые сады, беседки, павильоны были охвачены неистовым пламенем. Воздух был полон гари и отчаянных криков.
