— Что, сон плохой? — спросил Клям, видя, что на лбу лорда Энтони выступили капли пота.
— Да, мраморная баба приснилась… жуть, что такое!
— Мраморная? — неожиданно заинтересовался Клям. — А ты уверен, что именно мраморная?
— Да уж конечно, — сердито сказал лорд Энтони, вставая и направляясь к ванной комнате, чтобы умыться. — Она в моем собственном парке стоит. Я ее сам покупал. Древняя вещь, проверена тремя экспертами.
— Это хороший сон, — с глубоким убеждением в голосе сказал Клям. — Очень хороший. Доброе предзнаменование. Тебе в чем-то крупно повезет.
— Хорошо, если так, — пожал плечами сэр Макдональд, скрываясь за дверью убогой ванной.
Закончив с водной процедурой, он вместе с замаскированным Клямом отправился ужинать в лучшую из местных рестораций, которая, само собой, располагалась здесь же, в гостинице, в полуподвальном этаже. Войдя в битком набитый ресторанный зал, лорд Энтони не удержался от восклицания:
— Ну и грязно тут!
И в самом деле, зал, плотно уставленный столиками, чистотой не блистал. На полу валялись горы объедков, мутно поблескивали лужицы пролитых напитков, во всех углах висели плотные сети паутины… Как вообще можно есть в такой обстановке? Лорд Энтони с ужасом представил, что может твориться на кухне подобного заведения.
— Послушай, Клям, может, мы лучше пойдем куда-нибудь в другое место? — предложил он.
— А нету другого, — ответил замаскированный страж идола.
— Как же так? — удивился сэр Макдональд. — Ты сказал — этот ресторан лучший. Но если других нет, с чем ты его сравнивал? Где худший?
— Ну, просто у нас так принято говорить, — пояснил Клям, осматривая зал в поисках свободного местечка. — Этот — лучший. Вообще-то есть еще парочка пансионов, но там надо договариваться заранее.
— Клям, миленький! — взмолился лорд Энтони, отпихивая ногой какое-то облезлое животное, подкравшееся к нему. — Пойдем в пансион! Я заплачу любые деньги, лишь бы не ужинать в этой помойке!
— Зря ты так, Тони, — укоризненно сказал Клям. — Тут отлично готовят. Может, все-таки останемся?
— Нет! — твердо заявил лорд Энтони, делая шаг назад, к двери. И тут же наступил на скользкий огрызок какого-то фрукта и с трудом удержался на ногах. — Нет! Я не стану здесь питаться! Я лучше умру с голоду!
Клям тяжело вздохнул и следом за сэром Макдональдом вышел на улицу. Замаскированному стражу явно нравилась шумная обстановка ресторации. Но… увы, сам-то он заплатить за ужин не мог. У него была при себе только кредитная карточка Общегалактического банка, и ни гроша наличными. Зарплату служащим во владениях Макдональдов переводили на банковские счета, а снять вовремя хоть пару кредитов Клям не догадался. А на Храпунье было лишь одно-единственное отделение Общегалактического банка, которое работало три дня в неделю по четыре часа. И сейчас оно, конечно же, было закрыто. Что ж, значит, не повезло.
Поселок племени мимо-помо в вечернее время освещался лишь редкими биологическими фонарями, висевшими на невысоких толстых столбиках. В больших стеклянных пузырях копошились светящиеся жуки, испускавшие отвратительный синевато-зеленый свет. Конечно, такое освещение обходилось во сто крат дешевле электрического, но уж очень мало тут было фонарей… Лорд Энтони то и дело чертыхался, спотыкаясь о кочки и камни, кляня местных жителей за лень — могли бы и побольше жуков развесить на улицах, — и удивлялся тому, как Клям умудряется идти по этим кривым проулкам, словно по гладкой мостовой. Но бывший страж идола Ого, похоже, отлично видел в темноте.
— Вот, пришли, — сказал наконец Клям, останавливаясь возле двухэтажного дома под невысокой конусообразной крышей.
Ко входной двери вели несколько ступенек с простыми пластиковыми перилами, но крылечко было чистым, недавно помытым, и на двери не было пятен. Лорд Энтони посмотрел на слабо светящиеся окна первого этажа. Стекла сверкают, занавески выглядят вполне свежими… ну, надо надеяться, здесь хозяева аккуратнее, чем в гостинице.
Клям взбежал на крылечко и постучал. Дверь распахнулась почти мгновенно, на пороге появилась симпатичная маленькая девушка в бежевой блузке и серой юбке, чуть прикрывавшей колени. Пегие волосы девушки были коротко подстрижены, в уши были вдеты крохотные золотые сережки.
