— Пойдем, — говорит он, ведя к белому Порше 918 Спайдер.
Я не знаю, куда заведет меня эта ночь (в голове крутится и вопит мысль, что это может оказаться слишком опасным), но также существует какой-то голосок, который кажется далеким и несущественным, и я отмахиваюсь от него, говоря себе, что это просто определенный момент времени. Существующий здесь, а потом уходящий навсегда. Почему бы мне не воспользоваться этой ночью? Не думая о последствиях. Просто обнять, поцеловать, не придерживаясь никаких правил, не чувствуя никакой вины, просто получить и доставить удовольствие. Только сегодня, только этой ночью. Потому что других не будет. По крайней мере, не с мужчинами, типа него. Для таких мужчин, как он, женщины меняются постоянно — приходят и уходят. Так что я просто сделаю это с ним один раз.
Я сажусь в прохладный салон, и он закрывает за мной дверь машины.
— Хороший автомобиль.
— Да, мне нравится.
Ему не приходится далеко ехать, он останавливается перед заброшенным баром, все окна закрыты ставнями. Молодой человек выбегает из темного дверного проема, Джек бросает ему ключи от машины, и кладет свою ладонь мне на поясницу, ведет к темной двери.
Я смотрю на него снизу-вверх.
— Мне кажется здесь закрыто.
— Закрыто для некоторых и открыто для других.
Дверь изнутри открывается. Швейцар с уважением кивает Джеку, и тут же подскакивают два метрдотеля, которые раболепно суетятся перед ним. Мы проходим через боковую дверь и попадаем в помещение, которое своим интерьером напоминает паб. Пахнет пивом и грязными тряпками. Стулья перевернуты на столах, чтобы утром могли вымыть пол.
— Что это за место? — спрашиваю я.
— Какой-то игорный притон.
— Что?
— Ага. Когда бар закрывается, реальная жизнь начинается в задних комнатах.
— Незаконный игорный бизнес?
— Что-то наподобие этого. Присаживайся, — приглашает он, и я сажусь на один из высоких стульев перед баром.
Он направляет за барную стойку.
— Ты хочешь шампанского?
Я отрицательно качаю головой.
— Меня немного подташнивает от запаха шампанского.
— Что бы ты хотела? — мягко спрашивает он.
— Виски.
Он кивает, берет два стакана, ставит их на стойку и тянется за бутылкой. Он говорит, что раньше работал в баре, поэтому наклоняет бутылку именно так, как делают бармены в шикарных ночных клубах, поднимая ее высоко и наливая. Потом ставит с глухим стуком бутылку на деревянную поверхность стойки. Мы поднимаем наши бокалы (не чокаясь), выпиваем. Он полностью опрокидывает свой, и снова берет бутылку, наполняя стакан. Жилка пульсирует у него на горле, и он выглядит беспокойным и раздраженным.
— Так что насчет твоей идеи по поводу свидания?
Он делает большие глотки.
— В это время ночи? А?
Мне действительно нужно перестать пялиться на него, даже если у него такое же прекрасное сердце, как его внешность.
— А что плохого в это время ночи?
Он смотрит на меня своими удивительными, бездонными зелеными глазами и выпивает весь стакан одним залпом.
— Я бы хотел произвести на тебя впечатление и пригласить в шикарный ресторан.
Он наполняет себе очередной стакан.
Я смотрю на его стакан, потом перевожу взгляд на него, пытаясь вспомнить его тем, каким он был на пляже с теплой улыбкой, но не могу, потому что мужчина, стоящий передо мной кажется совершенно другим, он и близко не стоял к тому мужчине на пляже. От этого мужчины исходит опасность и ожидание. Моя кожа горит от его взглядов. Я понимаю скрытый подтекст нашего совершенно бессмысленного разговора — глубокие сексуальные затаенные чувства.
— Следует ли тебе столько пить? Тебе все равно придется отвезти меня домой, — говорю я, пытаясь скрыть как-то свою настороженность.
— Я не повезу тебя, Лили. Я повезу тебя туда, где буду трахать, — он улыбается, но его глаза хищника не улыбаются, по-прежнему оставаясь голодными. В этот момент он выглядит адски сексуально.
Я торопливо опускаю голову, разглядывая жидкость в своем стакане. Мои бедра непроизвольно с силой сжимаются.
Он опирается локтями на стойку и наклоняется ко мне вперед.
— Итак, расскажи мне о себе.
Я поднимаю глаза и облизываю губы. Его глаза тут же опускаются на мои губы.
