Молодой человек протянул руку лорду Ренуэрту.
– Рен, рад вас видеть. – У юноши оказался на редкость приятный голос. – Я как раз думал, не послать ли вам письмо. Несколько месяцев назад леди Рен попросила меня написать ее портрет. Тогда я ответил, что у меня плохо получаются портреты. Но сейчас… В общем, вы знаете, как обстоят мои дела… К счастью, у меня много свободного времени. Если она еще не передумала…
– Она будет в восторге, Фредди, – с улыбкой ответил лорд Ренуэрт и тут же повернулся к Камдену: – Лорд Тремейн, позвольте представить вам лорда Фредерика Стюарта. Фредди, это лорд Тремейн.
Маркиз протянул руку:
– Очень приятно, сэр.
Лорд Фредерик заморгал и уставился на Камдена с таким видом, словно ожидал страшной расправы. Затем, судорожно сглотнув, пожал протянутую руку и пробормотал:
– Рад с вами познакомиться, милорд.
Несмотря на все, что писала миссис Роуленд, Камден смотрел на лорда Фредерика с некоторым удивлением. Фредди совершенно не оправдал его ожиданий. Рядом с лордом Ренуэртом он смотрелся совершенно заурядно – внешность приятная, но не более того. Да и одет он был довольно скромно.
– Вы художник, лорд Фредерик? – осведомился маркиз.
– Нет-нет, просто любитель.
– Ничего подобного, – возразил лорд Ренуэрт. – Для своих лет лорд Фредерик чрезвычайно искусный живописец.
Для своих лет? Впрочем, ничего другого Тремейн и не ожидал. Лорду Фредерику нельзя было дать больше двадцати четырех – сущий мальчишка.
– Лорд Ренуэрт слишком добр ко мне, – в смущении проговорил Фредди. На лбу у него выступила испарина, хотя в комнате было довольно прохладно.
– Позволю себе не согласиться, – возразил Ренуэрт. – У меня дома висит одна из работ Фредди, и леди Ренуэрт не может на нее налюбоваться. По правде говоря, леди…
Внезапно лицо лорда Фредерика исказилось от ужаса.
– Рен!..
Лорд Ренуэрт немного растерялся.
– В чем дело, Фредди?
– Э-э… вылетело из головы, – потупившись, ответил юноша.
– Вы что-то хотели сказать, лорд Ренуэрт? – спросил Камден.
– Ничего особенного. Просто моя теща умоляла подарить ей эту картину, но леди Ренуэрт не пожелала с ней расстаться.
– Да, понимаю… – Фредди покрылся пунцовым румянцем, по сравнению с которым блекли даже портьеры.
Лорд Ренуэрт с недоумением пожал плечами, но Камден уже все понял. Пристально глядя на молодого человека, он проговорил:
– Скажите, лорд Фредерик, а леди Тремейн такая же горячая почитательница вашего таланта, как и леди Ренуэрт?
Фредди с мольбой посмотрел на лорда Ренуэрта, но тот предпочел, не вмешиваться, предоставив юноше самому держать ответ перед Камденом.
– Э-э… леди Тремейн всегда благосклонно относилась к моим… скромным успехам. Она прекрасно разбирается в живописи и коллекционирует предметы искусства.
Прекрасно разбирается в живописи? Камден невольно усмехнулся. А впрочем, кое-кто и впрямь мог бы назвать Джиджи выдающимся коллекционером работ импрессионистов.
– Наверное, вам по нраву последние направления в искусстве?
– Совершенно верно, сэр, – кивнул юноша.
– Тогда вы непременно должны навестить меня, когда будете в Нью-Йорке. Моя коллекция намного превосходит коллекцию леди Тремейн, по крайней мере – количественно.
Фредди с удивлением посмотрел на маркиза. Он не понимал, дурачат его или нет, но в итоге ответил на приглашение Камдена, как если бы оно шло от чистого сердца:
– Почту за честь, сэр.
И тут Камден понял, что привлекло Джиджи в этом мальчишке: добродушие, искренность и готовность думать только хорошее о каждом встречном – готовность, которая проистекала не столько из наивности, сколько из врожденной мягкости характера.
Немного поколебавшись, лорд Фредерик спросил:
– Вы намерены в скором времени вернуться в Америку или еще побудете здесь?
Значит, он еще и не робкого десятка, раз задает такой вопрос прямо в лицо.
– Скорее всего, я останусь в Лондоне, пока не уладится дело с разводом.
Теперь даже болгарский перец не мог бы потягаться с румянцем лорда Фредерика по части яркости. Лорд Ренуэрт вынул карманные часы и бросил взгляд на циферблат.
– Бог мой, пять минут назад я должен был встретиться с леди Ренуэрт в книжном магазине! Прошу меня простить, джентльмены, но геенна огненная – ничто по сравнению с гневом женщины, которую заставляют ждать.
