Я взглянул на карманные часы.
— В каком часу ваш специалист по почеркам обещал к нам присоединиться?
Вновь появился официант, чтобы долить в наши бокалы вина, хотя ни я, ни Алистер не сделали больше двух-трёх глотков.
Алистер нахмурился, видя моё нетерпение.
— Доктор Вольман будет здесь с минуты на минуту.
Другой официант — на этот раз юный парень — принёс нам закуску из устриц и положил ещё одну вилку странной формы.
Алистер с нетерпением попробовал одну из них.
— Почему бы нам не расслабиться и не получить удовольствие от вина и еды? Эти устрицы великолепны. Давайте, Зиль, попробуйте!
Зная, что официант, расставлявший перед нами тарелки для оставшихся устричных раковин, пристально на меня смотрит, я сделал, как сказал Алистер.
Солоноватый вкус моря ещё можно было терпеть, но вот их холодная, скользкая текстура…
Я быстро сделал огромный глоток бордо.
Официант словно почувствовал, что мне не понравилось то, чем восхищаются все остальные, и неодобрительно нахмурился. Я посмотрел на него в ответ, и он, наконец, отошёл от столика.
Алистер, похоже, даже не заметил моей реакции и продолжил:
— Это устрицы «Блю Пойнт», редкий деликатес. Конечно, истинные устрицы из Южного залива на Лонг-Айленде уже исчезли, но эти, переселённые, тоже неплохи. Их привозят из Чесапикского залива и выращивают несколько месяцев в Южном заливе, а затем продают.
Алистер причмокнул.
— Настоящий деликатес, а не то, что продают в забегаловках на Канал-стрит.
Я не сомневался, что он прав. Но и завсегдатаем ресторанов на Канал-стрит тоже не был.
Несмотря на то, что многие жители Нью-Йорка наслаждались устрицами каждый день, мне они никогда не нравились. Не нравился даже их вид. И пусть их оформление в ресторане Шерри было гораздо более изысканным, чем я когда-либо видел, устрицы всё равно выглядели неаппетитно.
— Вы уверены, что ваш эксперт сможет нам помочь? Мы могли бы лучше распорядиться этим временем — например, поговорить с актёрами в театре «Гаррик».
Я уже начинал сомневаться в плане Алистера. Я никогда слепо не бросался на новые идеи и не сразу доверял новым теориям.
К тому же, я помнил прошлое расследование с Алистером. Он был свято уверен, что благодаря своим записям и исследованиям знает человека, ответственного за жестокие убийства, которые я расследовал прошлой осенью.
И он смертельно ошибался.
Но сейчас Алистер легко и непринуждённо рассмеялся.
— С актёрами и актрисами будет легче поговорить сразу после представления, а не до него. И не забывайте, Зиль: это вы попросили меня о помощи.
Последнюю фразу Алистер произнёс с заметным самодовольством.
— Вы не можете сказать, что я вам нужен, Саймон, а потом отказаться от моего совета.
Он налил себе в стакан ещё бордо — похоже, я обидел или даже напугал нашего слишком навязчивого официанта — и продолжил:
— Искусство анализа почерка — а это действительно скорее искусство, чем истинная наука — развивалось сотни лет. Вы знаете, что первый научный трактат по этому поводу был опубликован во Франции в начале XVII века?
Я не успел ответить. К нам подошёл низенький пожилой, но энергичный мужчина. Он нёс бронзовую трость, но я заметил, что он совсем на неё не опирался, и решил, что она скорее является деталью образа, нежели необходимостью.
— Доктор Вольман, — Алистер поднялся ему навстречу.
— Профессор, — доктор Вольман приветственно кивнул и перевёл заинтересованный взгляд на меня. — Вижу, у вас новый ассистент.
— Это детектив Саймон Зиль. Я помогаю ему в новом расследовании, — пояснил Алистер. — Зиль, познакомьтесь с доктором Генри Вольманом — судебно-медицинским экспертом в области почерков, а также профессором социологии в Нью-Йоркском университете.
— Приятно познакомиться, — улыбнулся доктор Вольман и опустился на стул, прислонив трость к столешнице. — Итак, джентльмены, чем я могу вам помочь?
Он отмахнулся от протянутого Алистером меню.
— Только коньяк. Да, было бы неплохо. Попробую согреть свои старческие кости.
Он наклонился ко мне и таинственным шёпотом пояснил:
— Вскоре вы поймёте, что из года в год это всё сложнее и сложнее сделать.
Доктор печально вздохнул, а Алистер взмахнул рукой, призывая официанта, который на этот раз подошёл неохотно.
