Капитолий в это время уже пылал словно факел. За небольшой период времени, оставшийся до захвата здания, мы должны успеть вынести нужную нам реликвию. От предстоящей задачи мне было не по себе.
– Вера, мы не воры. Эта вещь в будущем обязательно должна попасть в руки к одному человеку, и она к нему попадет. Если же сегодня Белый дом разграбят (а это непременно случится), то найти ее будет сложнее.
– Но зачем Южному филиалу охотиться за картиной Джорджа Вашингтона?
– Их больше интересует то, что в ней спрятано.
– Не проще ли просто перебить противников? – ворчала я, следуя за Калебом по улице Вашингтона.
– Какая ты кровожадная! Не замечал за тобой раньше, – покосился на меня творец.
– Акулы плохо на меня влияют, – парировала я, а через секунду уже не могла отвести взгляда от открывшегося мне вида.
Белый дом отличался от того, каким я привыкла его видеть в нашем времени. Несомненно, здание будет еще перестраиваться, но общий стиль уже узнаваем.
– Пойдем, войдем через заднюю дверь. Президент и его окружение уже покинули здание, но рисковать все же не стоит.
– Кошмар! Я вломилась в Белый дом и собираюсь его ограбить! Такого в моей практике еще не было.
– То ли еще будет! Пойдем. Поверь мне, наши действия всем пойдут только на пользу.
– Ну-ну, – пробормотала я и, следуя за Калебом, вошла внутрь.
Первое, что бросилось в глаза, это убранство, и вот оно как раз сильно разочаровывало, особенно по сравнению с реальностью моего времени.
– Ну как тебе легендарное строение? – с задором спросил творец.
– Я ждала большего.
– Вера, я тебе удивляюсь. Это девятнадцатый век, причем самое его начало. За годы, что пройдут, не одна первая леди приложит руку к изменению здешней обстановки.
Мы остановились перед входом в Овальную комнату, и Калеб, обернувшись ко мне, спросил:
– Ты когда-нибудь взламывала сейф?
– Нет, – честно ответила я, начиная подозревать, что у него подобные навыки уже имеются.
– Тогда ты охраняешь вход. Обычные люди тебе не угроза, но если появится творец…
– Хорошо-хорошо! Иди, времени мало.
Кивнув, Калеб скрылся, а я осталась прислушиваться и присматриваться, насколько это было возможно, к событиям, происходящим снаружи. Вне всякого сомнения, скоро солдаты ворвутся внутрь здания.
Так и случилось. Не прошло и пяти минут, как парадные двери с грохотом отворились и в холл ворвались первые люди. Охваченные жаждой наживы и опьяненные победой, они с криками неслись вперед.
Неожиданно на моих глазах разыгралась трагедия. На верхнем этаже оказалась девушка-журналистка. В этом времени их было очень мало, они считали себя эмансипированными и боролись за свои права и место под солнцем, иногда собирая информацию и такими вот опасными методами.
– Калеб!
– Что-то случилось?
– Нужна твоя помощь.
– Мне осталось совсем немного, погоди.
– Не могу. Пока я буду ждать, они убьют ее, а перед этим сделают еще чего похуже.
– Кого ее?
– Журналистку.
– Что?!
Но я уже не слушала. Понимая, что Родригес фактически завершил нашу миссию, я неслась наверх, к той, с кем встречусь в ее будущем, когда она переедет в Россию и внесет свой вклад в ее историю. Молоденькая девушка не может сегодня умереть, не должна, и я этого не допущу.
Оказавшись в комнате, где трое схватили девушку и уже начали бесчинствовать, разрывая на ней одежду, в то время как другие солдаты наводнили первый этаж, я поняла: у меня считаные минуты.
Оглушив мужчин одного за другим (когда тебя не видно, это не составляет труда), я повернулась к девушке, которая смотрела на меня круглыми глазами. Теперь я понимаю, почему она меня узнала спустя много лет.
– Полезай в мешок, – приказала я ей.
– Что?! – выдохнула симпатичная журналистка, пятясь от меня.
Времени убеждать ее не было, тем более что в комнату ворвался злой Калеб.
– Вера, что ты делаешь? – зашипел он.
– Спасаю человека, важного для корпорации. Она должна жить, – безапелляционно ответила я.
– И как ты собираешься ее вынести? У нас нет такого мешка, чтобы вместил ее. А тело, плывущее по воздуху, выглядит крайне подозрительно.
– Зато подойти никто не решится. Так ты поможешь мне или я буду справляться без тебя?
