Разумеется, все протянули руки.
А в это время Шельма галопом неслась по залитой луной дорожке в направлении банкетного зала. Она опаздывала, потому что долго пыталась замаскировать ужасную аллергическую сыпь, которая появилась на ее лице из-за сладкого. Шельма перепробовала практически всю имеющуюся косметику, но тщетно. В итоге она решила надеть черную вуаль и солнцезащитные очки. Выглядело это довольно странно, особенно в сочетании с высоким колпаком. Длинный острый нос выпирал настолько, что натягивал вуаль и в ней вот-вот должна была прорваться дырка.
Одноглазый Дадли, ее кот-помощник, бежал рядом вприпрыжку, готовый охранять хозяйку. Огромный и потрепанный, с повязкой на глазу и постоянной ухмылкой на морде, он выглядел как заправский пират.
— Ну же, Дадлик, — умоляла Шельма. — Поторопись. Ты ведь знаешь, мы сильно опаздываем.
Завернув за поворот, они наткнулись на Хьюго, который сидел на пеньке и обреченно покачивал лапками.
— Ой, — воскликнула Шельма. — Это ты. А где же Пачкуля?
Хьюго указал на ближайший куст. Оттуда доносился шорох и негромкое рычание.
— Она превратилась в куст? — изумилась Шельма.
Вопрос отнюдь не был странным. Ведьмы часто во что-нибудь обращаются, просто для тренировки. Например, в банку маринованных огурцов, старый диван, огородное пугало или вязаную шапочку.
— Нетт, — ответил Хьюго. — Она са кустом. Ей плохо.
Хомяк заметил за спиной у Шельмы Дадлика и разом ощетинился.
— Задушу, — прорычал Дадли. — Зуб даю. Украду вместе с поводком. Останутся от тебя рожки да ножки.
Ничего не попишешь, Хьюго с Дадли не ладили.
— Цыц, Дадли, не время, — оборвала кота Шельма. — Пачкуля? Ты там жива?
Никто не отозвался, однако куст снова зашелестел, и из-за него выползла Пачкуля, бледная, как поганка.
— Вот это да, — опешила Шельма. — Вид у тебя и правда скверный.
— И чувствую себя так же, — ответила Пачкуля, с трудом поднимаясь на ноги и поглаживая живот. — В жизни не чувствовала себя так отвратительно.
— Съела чего?
— Много чего.
— А феть я гофорил, — сокрушался Хьюго. — Сачем пыло есть фсех болотных попрыгунчиков? Я ше гофорил.
— Помню, Хьюго. Ты был прав. Стоило тебя послушаться.
— Я могла бы рассказать тебе о попрыгунчиках, — сказала Шельма. — Это те, что бурлят и хлюпают в животе? Дурацкие пузырьки. Хлюп, хлюп, бульк, бррр…
— Да, — вздохнула Пачкуля и совсем позеленела. — Еще как. Но давай не будем о них. Что это на тебе?
Она указала на вуаль Шельмы.
— Так, небольшое раздражение, — промямлила Шельма.
— Я все еще жду, — процедила Чепухинда, барабаня пальцами по столу. — Жду новостей. Но скоро я разозлюсь. Неужели нет новых снадобий? Хоть кому-нибудь удалось заколдовать гоблинов? Или пошпионить за волшебниками?
Тут она была вынуждена оборвать свою речь, так как в залу вбежала запыхавшаяся Шельма с Дадликом на хвосте.
— А вот и Шельма. Шесть отметок о нарушении дисцаплины за опоздания.
— Нет такого слова «дисцаплина», — вставила Грымза.
— Я сказала, значит, есть, — огрызнулась Чепухинда. — Дисцаплина, дисцыпленок, дисцыпочки, что бы я ни сказала.
— Но я не хотела, — протестовала Шельма. — Я тщательно готовилась.
— Решила надеть костюм стрекозы, Шельмуся? — удивилась Мымра, показывая на солнечные очки и вуаль.
Ведьмы захихикали.
— Да так, небольшая сыпь, — промямлила Шельма.
— Разве это повод так наряжаться? — продолжала допрос Мымра. — У меня, например, колени хрустят и щелкают. А я, между прочим, пришла раньше тебя.
— И я, хотя у меня… ай-ай-ай… зубки болят! — вклинилась Вертихвостка.
— А про мою спину забыли? — заголосила Крысоловка.
— Видимо, никто из вас ни малейшего понятия не имеет о том, сколько времени требует сочинение стихов. Особенно когда вдохновение не приходит…
Все начали безумно галдеть. Все, кроме Туту, которая пыталась надуть пузыри из жвачки, стоя на голове. (Не очень-то удобное положение.)
— А вот и я. Простите за опоздание.
Голос раздался неожиданно. Ведьмы обернулись в направлении двери.
— Гм, — угрюмо бросила Чепухинда. — Это же Пачкуля. Сто отметок о нарушении дисцаплины! Ты явилась последней. Садись! А то никак не перейдем к новостям.
