— Ты ведь знаешь, что позволено мужчинам, то… Целых три года я вкалывала на свою репутацию и не желаю теперь рисковать. — О том, что ей не хотелось ставить под угрозу свои чувства и спорить об этом с Кэйгеном, она промолчала.
— Я ни за что не поверю, что ночь с мужчиной может испортить твою карьеру, — возразил Адам. — Мы же взрослые люди. Так что, думаю, тебе ничего не грозит, если ты будешь спать со мной.
Констанс поежилась.
— Ты же старший партнер в юридической фирме. И это меняет дело.
Адам от раздражения заскрежетал зубами.
— В таком случае нам надо сделать нечто такое, что изменило бы взгляды одного из нас на сложившуюся ситуацию.
Констанс отвернулась и через несколько мгновений сказала:
— Я, пожалуй, пойду домой.
Тяжело вздохнув, Адам неохотно встал.
— Дай мне пару минут одеться, и я отвезу тебя, Конни.
— Моя машина стоит в гараже. Я сама могу доехать до дома.
Адаму очень не хотелось отпускать ее, не хотелось, чтобы она снова спряталась в свою скорлупу.
— А что, если ты столкнешься с миссис Бреннан? — спросил он.
— Покажу старой крысе язык! — деланно бодрым голосом ответила Констанс.
— Неплохая мысль, — кивнул Кэйген. — Пока ты можешь убежать от меня, но помни, я не забуду того, что между нами было.
Ей не хотелось открыто возражать, ведь он оставался ее боссом, но то, что интимных отношений между ними не будет, — это Констанс решила твердо.
Конни зашла в свой кабинет, где забрала кейс, никого не встретив по пути. Без приключений она проехала и по городу, чему тоже была несказанно рада.
Вернувшись домой и взглянув на белые пустые стены своей квартиры и скромную мебель, Конни затосковала по теплу дома, в котором провела ночь. Ее рабочие дни длились по шестнадцать часов, так что ей было не до комфорта и уюта своей квартиры.
Она приняла успокаивающую ванну и закуталась в халат. Голова болела после непривычно большого количества алкоголя. В воскресенье Констанс стало немного лучше, она занялась стиркой.
Было уже за полдень, погода стояла отличная, когда она направилась в магазин, чтобы купить еды и туалетные принадлежности. Покупки заняли довольно много времени, так что домой она возвращалась уже в сумерках.
Сев за ужин, Конни невольно вспомнила, как позавчера они с Адамом ели вдвоем, но тут же постаралась отогнать от себя эти воспоминания.
— Не могу же я позволить, чтобы этот человек занимал все мои мысли, — проговорила она вслух, надеясь, что звук собственного голоса развеет наваждение. — К тому же сегодня он наверняка развлекается с кем-нибудь.
Однако, несмотря на все усилия, мысли то и дело возвращалась к Адаму, а потом воспоминания унесли ее в далекое и неприятное прошлое — к неудавшемуся браку и к смерти маленького сына.
Она и так достаточно много сказала вчера, поведав о Карле, но рассказывать о смерти ребенка ей было не под силу. Может, Адам и смог бы ее понять, но Конни сама не была готова поделиться с кем-то жутким чувством вины, которая тяжким грузом давила на нее после смерти ребенка.
Правда, врачи говорили, что нельзя было предотвратить или остановить преждевременно начавшиеся роды и смерть малыша, но все равно Конни продолжала корить себя. Ее считали удачливой во всем, а она никак не могла прийти в себя после потери сына, жизнь которого зависела только от нее и ее неудачного брака.
Они с Карлом поженились пять лет назад, когда она перешла на последний курс юридического факультета. Он был живым как ртуть и очень привлекательным. Карл убедил Конни, что им ни к чему дожидаться, пока она получит диплом.
Молодые люди договорились, что повременят с созданием семьи, но беременность Констанс смешала все их планы. Она поначалу была просто в ужасе от случившегося, да к тому же чувствовала себя отвратительно. Но очень скоро Конни уже с трепетом относилась к своему состоянию. Как только она смирилась с мыслью о том, что носит в себе новую жизнь, гнев и огорчение прошли. Констанс тщательно начала готовиться к новой для себя роли матери.
Однако возникло немало проблем. Почти восемь месяцев ее мучила тошнота. Она сильно уставала и часто пребывала в стрессовом состоянии. Занятия в университете, домашние дела и подготовка к рождению малыша отнимали все силы. Ее брак разваливался, и Конни не знала, как сохранить его.
