Едва усевшись в седле, Клементина заговорила тоном вежливым и прохладным:
— Я хотела бы пояснить, мессир, почему сочла возможным обратиться к вам с этой просьбой.
Он пожал плечами, демонстрируя полное безразличие к предлагаемой теме.
Но это не остановило Клементину.
— Я могла бы, разумеется, попросить господ де Бриссака и де Лароша сопровождать меня в путешествии в Брассер. Но кто-то должен защищать замок… — она стегнула хлыстом по крупу Девочки.
— Эти ваши защитники — мертвому припарка, если здесь начнется та заваруха, что творится сейчас… южнее, — ответил спокойно, принуждая коня двигаться рядом с кобылой Клементины.
Она не заметила этой мимолетной паузы. Она пыталась справиться с раздражением.
— Ваши насмешки неуместны, сударь! Филипп оставил этих двоих в замке! И они делают сейчас все, что могут. — Она судорожно сжала повод.
Со всей серьезностью, на какую только был способен, граф де Мориньер произнес:
— Каюсь, сударыня. Я напрасно насмехался. Несомненно, у вашего мужа были свои резоны. И я, безусловно, восхищаюсь вашим решением сделать все для защиты замка. Хотя, признаюсь, вид ваших новобранцев может развеселить и святого.
Ей нечего было возразить.
— Впрочем, надеюсь, — продолжил Мориньер со светской учтивостью, — вашим новоиспеченным рекрутам не придется вступать в бой. Король еще в позапрошлом году научился справляться с бунтами. И если прежде он был милосерден и порой слишком мягок, то в этот раз все должно быть по-другому. Будем надеяться, он не позволит господину Одижо долго безнаказанно волновать провинцию.
— Одижо? Кто это?
— Младший сын из небогатого дворянского рода.
— Неужели от одного человека может зависеть спокойствие целой провинции?
— Для любого восстания нужна личность, — серьезно ответил Мориньер. — А Бернар Одижо — несомненно, человек с закаленной силой воли и умением убеждать людей. Такие люди, как правило, не имеют достаточно средств, но зато честолюбия и храбрости у них в избытке. Ведь им приходится самим пробивать себе дорогу в жизни.
— Вы как будто симпатизируете ему?
— Нет. Но уверен, что Одижо — личность незаурядная.
* * * *
Какое-то время после — они ехали в молчании.
Мориньер искоса наблюдал за выражением лица Клементины. Человеку стороннему могло бы показаться, что молодая графиня является в эти минуты олицетворением покоя. Но Мориньер видел, что Клементина напряжена, как перед боем.
Она сидела на лошади слишком прямо, с жесткой спиной, и неподвижно смотрела прямо перед собой.
За первые полчаса пути Клементина ни разу не повернула к нему головы, не обратилась ни с единым словом. А он не сделал со своей стороны ничего, чтобы прервать затянувшееся молчание. Он продолжал двигаться чуть позади, не обгоняя и не отставая, зорко глядел по сторонам, время от времени останавливая взгляд на своей спутнице. Последнее, он чувствовал, очень ее нервировало.
Эту картину немного смягчало вечернее солнце. Оно согревало, красило в медь осенними лучами поля, дорогу и самих их: их фигуры, их лица.
Когда с дороги, шедшей вдоль полей, они свернули в лес, Клементина оглянулась недоуменно.
Мориньер кивнул:
— Теперь наш путь будет не таким комфортным. Следите за дорогой, сударыня. Мы сейчас находимся где-то в четверти лье к юго-западу от вашего замка.
— Вы обещали мне прогулку. В таких случаях я обычно не занимаюсь расчетами, — огрызнулась.
— Это не простая прогулка.
— Ах да, я забыла, — скривила она губы. — Вы никогда ничего не делаете просто так. Чего бы вы ни касались, вы всегда преследуете какие-то свои цели.
— Бессмысленный упрек, — заметил прохладно. — Надеюсь, позже вы с благодарностью вспомните и этот день, и эту прогулку. А пока наберитесь терпения и запоминайте дорогу.
Она лишь пожала плечами. Этот заносчивый мужчина не выведет ее больше из себя. Клементина не собиралась забывать, что в ближайшее время намеревалась использовать его шпагу в своих интересах.
Не слишком вежливо потеснив ее с тропинки, Мориньер выехал вперед.
— Следуйте за мной и берегите глаза, — произнес коротко.
Ехать стало очень трудно. Ветки то и дело хлестали по лицу, паутина, — ее так много было этой осенью, — лезла в глаза и рот.
