На лице Темного отразился процесс мыслительной деятельности. Он медленно сел на заваленный подушками помост в чайхане, и нахмурил лоб.
— Я не понял, — честно признался маг.
Я остолбенела от его откровенности. И мне было уже совсем не смешно. Это настораживало.
— Объяснять не стану, но кушать все равно хочется. Есть у вас обслуживание в номерах? — дурной вопрос. Есть, конечно, чай же мне приносили с булочкой…
— На ужин была утка… — вспомнил маг.
— Нет, слишком жирно. А вот от ветчины или бутерброда с бужениной я б не отказалась, — я мечтательно закатила глаза.
Уже через несколько минут старалась громко не чавкать. К моей ночной трапезе присоединился и Темный. В чайхане сидели, чай пили, по-турецки не говорили.
— И все же, Микарт, — я глянула на темного с прищуром, — я не увидела у вас тут ни одних часов. Как вы время узнаете?
— А смотря с какой целью, — неопределенно махнул головой маг, разваливаясь на подушках, словно у себя дома.
Хотя, он же и есть у себя дома. Это я — в гостях. Но с другой стороны, я не позволяю себе при гостях ходить вот в таком виде. Однажды я уже видела Микарта обнаженным. Но тогда и обстановочка была немного другой: свечи, звезды, гуляющий по башенной комнате ветер, и мое согласие на три условия…
А сейчас… Он снова хвастался своим накаченным прессом. И я голову даю на отсечение, что и остальные части тела не сильно отличаются от того, что я уже видела. Кому-то природа дает ум, кому-то красоту, кого-то обходит своим вниманием, кому-то уделяет его слишком много. Порою мне кажется, сто маг сначала выстоял в очереди за силой, а потом попал на распродажу остатков ума.
— Ну, вот как это — с какой целью? — не поняла я, переспрашивая и отворачиваясь от аппетитно выглядывающего торса. — Как вы просыпаетесь по утрам на работу? Как назначаете встречи?
— Маг не ходит на работу, — гордо сообщил Темный. — А простой люд — с петухами. Встречи мы назначаем в конкретных местах — у «Коня» на ужин, у «Марины» на «Кадриль».
От упоминания заведения легенького поведения, у меня засосало под ложечкой. Внезапно вспомнился Кильвар и меня снова обуяла злость:
— Микарт! А ты чего разлегся?! — закипала я, при чем заводила сама себя и почти на пустом месте.
— Не понял? — маг повернулся на бок и уставился на меня немигающими глазами.
— Я спрашиваю, ты чего разлегся? Почему не ищешь брата? Почему ты не в седле? — говорила я и с каждым словом все больше убеждалась: язык мой — враг мой.
Микарт медленно покрывался пятнами, принял вертикальное положение и вперился в меня взглядом голодного крокодила.
— Вирай, ты ничего не забыла? — прошипел Темный, сверля во мне дырку.
— А о чем я могла забыть? — теперь и я прожигала в мужчине дырку взглядом.
— Ты тут по моей воле и не тебе приказывать, что и когда мне делать!
— Ах, вот оно что! — я всплеснула руками. — Ты тут хозяин, а я никто и зовут меня никак!
Правильно?
Микарт удовлетворенно кивнул.
— А по чьей милости я тут? — я пересела с попы на колени. — Кому, блин, напророчили какую-то хрень несусветную и вытащили меня с другого света?!
— Я не просил себе такой судьбы! — Микарт начал повышать голос.
— А тем более я не просила! И ниёр вурту! Это кто вообще придумал?! — я попыталась высмеять великого прорицателя и еще больше разозлить мага.
Но результат вышел прямо противоположным — гнев мага погас, словно огонь, залитый водой. Темный молча поднялся на ноги, спустился с помоста, и направился к выходу.
Обиделся, что ли?
— Э, нет! Так не пойдет! — я ринулась за Темным. — Ты опять уходишь от ответа, Микарт!
Я успела добежать до мага и схватить его за руку. Он остановился, резко развернулся и перехватил мою ладонь. Все так же молча поднес мою руку к глазам, чтобы рассмотреть узоры переплетающихся линий. Мне пришлось подойти ближе, чтобы руке не было больно.
— Ну, и что ты там нашел? — уже более спокойно спросила я.
— Ничего, — грустно ответил маг, отпуская руку. — Ничего.
Мы стояли напротив и изучали друг друга. Мне всегда нравились коротко стриженные мужчины, и так был пострижен Микарт. Я всегда уважала тех, кто находил время на себя и занимался активными видами отдыха — плаванье, верховая езда, любой вид борьбы, кроме сумо, конечно. И Микарт снова был образцом.
