К нашему удивлению, первая попавшаяся нам надпись гласила: «В КАБИНЕТ СЕКРЕТАРЯ».
— Очень странно, — поразился я.
— Зачем для кабинета секретаря сделали указатель? — спросила Терри.
Я не мог сдержать улыбку.
— Спорим, ты давно не повторяла историю Америки.
«Секретарь» в американском правительстве — примерно то же самое, что министр. В этом офисе сидел «хозяин», а не машинистка.
— Знаю я, — ответила Терри голосом, источавшим презрение, которое можно услышать только от подростков, которым сообщили давно известную им истину.
— Что таинственного в табличке на кабинете министра в здании департамента, главой которого он является?
— Странно другое: обычно офис министра находится где-нибудь в Вашингтоне, а не в Санта-Фе. К тому же мы слишком быстро нашли то, что искали.
Паула посмотрела на Ифвина, и тот пожал плечами.
— Удача всегда играет определенную роль, не важно какую, — сказал он. — Ничего удивительного, что время от времени даже такому существу, как я, выпадает удача.
Пару минут спустя мы наткнулись на дверь. Стекло в окне разбилось вдребезги, когда мы с Ифвином, взяв в комнате отдыха небольшую микроволновую печку, воспользовались ею в качестве тарана. Мы повернули дверную ручку, вошли в комнату, прошли мимо стойки секретаря и очутились на огромном голубом плюшевом ковре, который тянулся от стены до стены; казалось, он совсем новый — слабый запах синтетики все еще висел в воздухе, указывая на то, что все это время помещение не открывалось.
На столе лежали старые наушники для виртуальной реальности, стул валялся на полу; на ковре под столом стояла пара дорогих туфель с загнутыми кверху носами — им было по крайней мере сорок лет — и валялись носки.
Ифвин удивленно повел плечами, остановился и сказал:
— Батареи на этих компьютерах имеют бессрочную гарантию, но не думаю, что кто-нибудь мог предположить, что компьютер проживет так долго. Давайте посмотрим, что произойдет, если его включить.
Ничего не произошло. Мы принялись осматривать картотеку.
— Здесь спецификация, — сказала Паула. — Для политики всенародного счастья.
Мы сели и стали сосредоточенно изучать ее, пристала но рассматривая каждую карточку.
— По крайней мере в неврологии этот мир ушел вперед по сравнению с тем, в котором я вырос, — отметил я. — Посмотрите сюда. Они действительно серьезно и намеренно воздействовали на человеческий мозг. Они не шутили, когда говорили, что работают над максимальным увеличением человеческого счастья. Они знают, что такое счастье: это состояние мозга, а значит — программа, которая обеспечит людям максимальное счастье в то время, когда они подключены к виртуальной реальности.
— Черт, — крякнул Иисус, — наверное, они превратили виртуальную реальность в наркотик — на самом деле, с технической точки зрения, наркотик самого быстрого привыкания в истории человечества. Ничего удивительного, что все они исчезли. Небось умерли от голода…
— Но мы ни разу не нашли скелет или тело, — возразила Паула. — Кроме этого ребенка, который был слишком мал, чтобы пользоваться наушниками.
— Как определяет счастье «алгоритм счастья»? — тихо спросил Ифвин.
— Я не очень-то много читал о мозге.
Он схватил карточку, внимательно посмотрел на нее, на мгновение задумавшись.
— О боже, — простонал он, — о боже, о боже.
* * *
— Сколько времени занимает коттедж? — спросил я.
— Внутри — по реальному времени, — ответил Джефф-почтальон. — Снаружи — около микросекунды ежедневно. Но на этот раз все иначе; мне не надо было создавать для вас работу, так что не приходилось ездить в город и обратно каждый день.
— У всех нормальный завтрак? — поинтересовался я, так как в духовке оставалось еще полно еды. Я не привык готовить на пятерых и немного не рассчитал.
— Ты и в реальном мире так же хорошо готовишь? — спросила Терри. — Потому что если так, то я присуждаю тебе звание лучшего повара, навсегда.
— Голод — лучшая приправа, — скромно ответил я, — а в этом сценарии мы все голодны. Рыбалка на рассвете тому виной. Как у тебя, Иисус?
Я счел ворчание и бодрый кивок одобрением.
— В любом случае. Джефф, или Ифвин, или кем ты там хочешь быть, пока мы здесь, — продолжил я, — в реальном мире ты все повторяешь и повторяешь «о боже».
