— Те, что оказались в это время за пределами страны, — закончил я. — А единственные люди, которые пойдут на поиски Америки, — американские эмигранты. Именно поэтому все миры, где живет большое количество американских эмигрантов — завоеванные территории и страны, в которых к власти пришли репрессивные структуры, — тесно связаны между собой. И, Ифвин, это же ужасно, все эти люди в каждом из миров находятся в течение всего лишь одной микросекунды, так что они даже ничего не успевают испытать…
— Они испытывают то же самое, что и ты, когда находишься в сотую долю секунды от абсолютного счастья — которое не столь абсолютно по сравнению с тем, что будет через несколько сотен наносекунд после этого момента, — грустно сказал Ифвин. — Что ж, теперь наконец у нас с Билли Биард общие интересы. Нам нужно подавить этот алгоритм, или же больше не останется людей, и, следовательно, нам не для кого будет стараться. Я должен поговорить с ней.
Однако, когда она пытается взломать дверь вместе со своими вооруженными до зубов воплощениями, это явно не самое лучшее время для разговора. Кстати, детектор, который я нашел и активировал внутри здания, говорит мне, что она сейчас идет по коридору по направлению к офису, где находятся ваши физические тела, а это значит, что следующим встанет вопрос, как вас оттуда вытащить.
Если все уже позавтракали, давайте пройдемся по пляжу, Вам когда-нибудь приходилось разучивать игру, в которой не было смысла, пока в один прекрасный момент вы не замечали, что просто играете в нее и все срабатывает? Именно таким был мой опыт по переходу между последовательностями событий и перемещению физического тела. Это скорее взгляд на мир, расслабление и падение в другой мир.
Ифвин долго говорил про квантовый процесс внутри мозговых клеток и какое это может иметь отношение к некоторым загадочным исчезновениям людей в истории, но к разгадке тайны это имело не больше отношения, чем имеет изучение физики колеса или истории мостовых к обучению езды на велосипеде. Сначала мы делали как могли, а потом научились. Несколько дней мы все играли с этим в домике на побережье и поблизости на пляже, каждый вечер возвращаясь в коттедж, до тех пор, пока в один прекрасный день не взошло солнце. Мы пожали друг другу руки и вернулись в офис, заняв каждый свое место вокруг министерского стола.
Из холла доносился стук дюжины пар высоких каблуков; все Билли уже поднялись на этаж и теперь разыскивали нас.
— Мой офис, север Сурабайо, неделю спустя, — произнес Ифвин.
Снаружи послышался топот шагов, и мы все пятеро просто пошли через мириады миров, пока не очутились там, где Билли не подбиралась к нам; тогда мы вышли за дверь, сели в джип — каждый отдельно, ибо джипы были в стольких мирах, — и поехали обратно в Мехико.
У меня на границе произошла пара любопытных разговоров, но не существовало правила, запрещающего въезд с этой стороны, а в моем паспорте, естественно, не было указано, что я побывал где-то еще после Торреона. Отъехав достаточно далеко на юг, я снял приличный номер в гостинице, хорошенько выспался и купил билет до Сурабайо, который в этом мире имел какое-то очень длинное русское название.
Неделю спустя я поймал лимузин Мака по пути до Большого Сапфира, взял кошку Пушинку и несколько личных вещей и пошел на встречу с Ифвином.
— На самом деле, — сказал он, — раз уж ты всегда оставляешь после себя одно из своих воплощений, как в этот раз — неприятная мысль, но, несомненно, одну версию каждого из нас убили в Санта-Фе, — отныне ты можешь жить, перемещаясь из мира в мир, в каждом из которых имеешь столько денег, сколько захочешь, и можешь в какой-то мере преследовать то счастье, которое тебе нужно. Я просто подумал, может, мы все захотим договориться встречаться в виртуальном коттедже; у меня такое чувство, что нам может захотеться повидать друг друга.
Терри не планировала возвращаться к родителям; да и какой подросток, получивший неограниченное количество денег и свободу, станет это делать?
— Там столько миров, — сказала она, — и я хочу их посмотреть. Сейчас я немного не в себе, но я выяснила, что там меня ждут бесконечные приключения или по крайней мере конечные, но такие большие, что я никогда не смогу добраться до их конца.
