Девушка неустанно его касается. Почти с благоговением.
Принося воды, рассказывая что-то интересное, забавляясь с Малым китом, она, так или иначе, поглаживает его руку, плечо, волосы… или же просто, поддавшись моменту, целует. Ей на все плевать.
На завтрак Сигмундуру, не испытывавшему тошноты с глубокой ночи, достается разбавленный теплой водой яблочный сок и два тоста. Чистых. Без ничего.
— Посадишь меня на диету?
— Сегодня так нужно, — Берислава уверенно придвигает тарелку поближе к нему. На ее боку он обнаруживает еще два сухарика.
— Тогда голова у меня точно не включится.
— Зато не выключится желудок, — она мягко улыбается, — кушай, Сигмундур.
— Ты бы даже Кьярваллю это не дала.
— Кьрвалль изначально на сухариках, так что ты в лучшем положении. Мы купили курицу, знаешь? На обед будет вареная грудка.
Уже откусив немного тоста, китобой супится. Так по-детски и непривычно для взрослого мужчины, что Берислава хихикает.
— Я растворюсь в пространстве от таких перекусов. Тогда ты точно сможешь меня повалить.
— Всего день… один денечек. Мы все исправим.
— Я постоянно слышу такие вещи.
— Сигмундур, — с улыбкой стыдит его она, потянувшись вперед и пригладив волосы, — ешь давай. Иначе вообще никаких шансов выстоять со мной у тебя не будет.
— Ты так сурова?
Девочка, смущенно улыбнувшись, прикусывает губу.
— Я не хотела, ты же знаешь, правда?
Неужели он ее задел?
Китобой убежденно кивает. Дабы и мгновения не сомневалась.
— Берислава, это случайность. Та рыба, видимо, была еще хуже, чем мне показалось.
— Отныне я всегда буду собирать тебе еду с собой.
Обрадованный тем, что все улажено, а она не обижается, мужчина дает свое согласие. Молча. Первым глотком разбавленного сока.
Унося завтрак, Берислава неловко забирается к нему в постель, поежившись от холодка комнаты, где только-только разгорается с новыми силами камин. Накидывает на щенка края одеяла.
— Иди-ка сюда, — не дожидаясь послушания, китобой сам притягивает ее к груди, — еще раз будешь стоять в таком виде на улице, я тебя вместо волков съем, Берислава.
Она искренне смеется.
— Ты грозный…
— А ты думала, — он снисходительно целует ее лоб, — расскажи мне что-нибудь.
Девочка задумчиво запрокидывает голову. Смотрит в его глаза.
— Из меня плохая рассказчица.
— Какая бы ни была. Кто-то же должен развлекать меня вместо китов…
— Киты тебя развлекают?
— Это охота. Все любят охоту, — Сигмундур пожимает плечами, чуть поморщившись при воспоминании о вчерашней разделке, — но давай сейчас не о китах.
— Ты совсем не любишь о них говорить… — подмечает она.
— В этом доме им не место. И никогда не было.
Категоричность, подкрепленная каплей раздражения, ее убеждает не развивать эту тему. Берислава соглашается.
— Может быть, тогда просто поговорим? Мы можем получше узнать друг друга.
— Лучшее обстоятельство…
— А почему бы нет? — девушка улыбается. — Главное ведь — близость. У нас имеется.
— Ты неумолима, да?
— Только если ты хорошо себя чувствуешь. В противном случае, будем спать.
Сигмундур закатывает глаза, глубоко вздохнув.
— Исландия.
Берислава прищуривается.
— М-м?
— Я родился в Исландии. Эскифьордюр, если знаешь. А почему тебя тянуло в эту страну?
— Знаю. Там же всего тысяча человек.
— Тысяча сорок три. Ну, сейчас тысяча сорок два…
— Меня манила тишина. Спокойствие. И море, — девушка мечтательно вздыхает, говоря чуть тише, — а почему ты уехал?
— Из городка, где всего тысяча и пару десятков человек?
— Ты же там родился…
— Там нечего было делать, — его голос звучит грубее, что настораживает Бериславу, — это было недостатком и причиной. Зачем ты искала тишину?
Девушка задумчиво кладет подбородок на его плечо. Пальцами, довольно лениво, рисует на груди какие-то узоры.
— Родители ругались, — в конце концов, бормочет она, — постоянно. Каждый божий день. Я искала себе тихий угол.
— Сильно ругались? — Сигмундур, будто бы что-то припомнив, ласково гладит ее волосы. Сочувственно.
— Ну, без драк, конечно… но да, — Берислава морщится, взглянув на него совсем по-детски. Китобой даже теряется, не зная, как ее утешить. То, что плещется в глазах, осталось с тех времен, пустило корни. И сделало больно. — А Исландия была далеко, была волшебной… и мне казалось, это Рай.
