Меня словно обожгло. Значит, вот как говорили обо мне в моем родном доме!
— А сейчас настало время познакомить тебя с соседними лордами. Пусть они увидят тебя, пусть сами убедятся, что ты настоящий наследник. Тогда уже никто не поверит в старые байки. До лорда Ульрика наконец дошли все эти слухи, а кое-кто даже осмелился сказать такое прямо ему в глаза.
Я встал из-за стола и подошел к стене, на которой висел боевой щит Яго. Он любил в свободное время начищать и полировать его, и теперь он вполне мог заменить зеркало.
— Я выгляжу вполне нормально, — сказал я, — если не видно моих ног.
— Ты будешь в сапогах, — успокоил меня Яго. Он сам сделал мне эти сапоги по форме обычной человеческой ноги, и пока они на мне, никто не заметил бы ничего особенного. — Ты будешь в сапогах, и пусть попробует хоть кто-нибудь сказать, что ты урод и не можешь принять присягу лорда. Оружием ты владеешь ничуть не хуже любого из них и, я думаю, достаточно умен, чтобы не попасть в ловушки коварства.
Первый раз в жизни услышал я от него такую похвалу.
Я возвращался из своего изгнания в доспехах и полном вооружении. Яго сопровождал меня. Наконец-то я был официально возвращен в дом отца. Но к радости моей примешивалось и понятное беспокойство — я знал, что не все там хотели бы меня видеть.
Перед отъездом у меня было много хлопот, и только в последний день я смог выбраться к Ривалу. И эту последнюю нашу встречу я запомнил на всю жизнь. Я сразу же пригласил его ехать со мной в Ульм. Он долго не отвечал и только смотрел на меня так пристально, словно видел и мою неуверенность в себе и все мои страхи.
— Ты очень далеко едешь, Керован, — сказал он наконец.
— Всего лишь в Ульм, — улыбнулся я. — А до него два дня дороги.
Ривал покачал головой.
— Твоя дорога намного длиннее, хозяин грифона. И тебя ждет много опасностей. Смерть будет следовать за тобой по пятам. Ты будешь отдавать и будешь получать, и все это будет в огне и в крови…
Я понял, что в нем опять заговорил его Дар, и чуть не заткнул уши. На какую-то секунду мне показалось, что он не видит будущее, а создает его своими словами.
— Смерть караулит каждого смертного, — ответил я, собравшись с силами. — Если ты видишь будущее, укажи, где опасность, и я постараюсь защитить себя.
— Кто может это сделать? — сказал он с горечью. — Будущее каждого человека, как множество дорог, расходящихся от перекрестка. И каждый твой выбор создает другой вариант будущего. Но только в частностях. И каждый, по какой бы дороге он ни шел, в конце концов приходит к тому, что ему уготовано. Это уже судьба. Вот и перед тобой лежит твоя дорога. Иди осторожно, Керован. Еще могу сказать, что в тебе дремлет сила, о которой ты и не подозреваешь. Сумей разбудить ее, и она послужит тебе и щитом и мечом.
— Объясни мне, — попросил я.
— Нет, — покачал он головой, — я и так сказал больше, чем должен. Свой выбор ты должен сделать сам, и я не имею права влиять на это. Иди с миром! — Он поднял руку и нарисовал в воздухе какой-то знак. Я невольно отпрянул — его палец оставлял отчетливый светящийся след, медленно затухавший. Я понял, что Ривал все-таки разгадал какие-то секреты Древних. В его знаке была своеобразная магия.
— Ну, до встречи, дружище, — попрощался я с ним.
Он не ответил, а только поднял руку в прощальном жесте. Теперь я понимаю, он знал, что больше нам не суждено увидеться, и прощался со мной навсегда, возможно, сожалея о сказанном. Зачем тревожить человека заранее, если опасности все равно не избежать?
Всю дорогу Яго рассказывал мне, что увижу я в доме отца и с кем мне придется там встретиться. Он старался как можно подробнее рассказать о каждом, чтобы я знал, чего от кого можно ждать, и не наделал глупостей. Он очень беспокоился, что я, по незнанию, могу сделать что-то такое, что помешает их планам.
Он рассказал, что мой сводный брат жил в Ульме с детства до совершеннолетия. На посвящение в воины он ездил к своим родственникам на север. Он вернулся оттуда год назад и неожиданно очень подружился с женихом моей сестры Роджером. Яго предупредил, что этих двоих мне стоит опасаться, так как мое возвращение разрушает все их надежды.
