Несколько дней спустя в доме Дебендро состоялось какое-то празднество. За Кундо специально послали служанку, которая должна была передать ей приглашение Дебендро. Шурджомукхи, услышав об этом, запретила Кундо выходить из дома. Таким образом, визит не состоялся.
Спустя еще некоторое время Дебендро опять посетил дом Тарачорона и опять виделся с Кундо. Шурджомукхи узнала об этом от людей и так отчитала Тарачорона, что с той поры знакомство Кундонондини с Дебендро прекратилось.
Прошло три года. Кундонондини внезапно овдовела: Тарачорон заболел лихорадкой и умер. Шурджомукхи забрала ее к себе, а дом, который она построила для Тарачорона, теперь перешел к Кундо.
Господин читатель, конечно, сердится, но роман только начинается. Семя ядовитого дерева только посажено.
Так и жила вдова Кундонондини в доме Ногендро.
Однажды после полудня женщины со всей деревни собрались в старом здании онтохпура. Благодарение богу, их оказалось много и все они занялись обычными женскими делами. Сюда пришли и совсем юные девушки, и седые старухи. Кто-то причесывается, кого-то причесывают, кто-то у кого-то ищет в голове насекомых, и время от времени слышится треск убиваемых жертв; две женщины выдергивают седые волосы друг у друга. Какая-то красавица шьет из лоскутов материи одеяло сыну, другая — кормит младенца грудью, одна плетет тонкую бечеву из волос, другая — лупит мальчишку, и он орет так, что слышно за три деревни. Кто-то вышивает ковер, а кто-то с совершенно безразличным видом наблюдает за тем, что происходит вокруг. Мастерица расписывает низкие скамеечки к чьей-то свадьбе, а любительница книг, грамотейка, читает панчали Дашротхи Рая[15]. Старуха ругает сына, услаждая слух присутствующих, а смешливая молодица вполголоса нашептывает подружке остроты своего мужа, увеличивая душевные муки девственницы. Ругают хозяек, хозяев, соседей, хвалят себя. Та, которую утром Шурджомукхи журила за несмышленость, сейчас приводит тысячи доказательств своей необыкновенной сообразительности. Другая держит пространную речь о собственном искусстве в области кулинарии, между тем у нее всегда все пересолено или недосолено. Третья преподносит пораженным слушательницам рассказы о необыкновенной учености своего мужа, хотя всем известно, что он первый дурак на деревне. Четвертая гордится тем, что производит на свет жемчуг, хотя все знают, что ее дети черные, как черти.
Шурджомукхи здесь нет. Она горда и редко посещает такие собрания. Ее присутствие лишило бы многих возможности получить полное удовлетворение. Ее боятся, при ней не все можно говорить. Зато Кундонондини посещает их; она и сейчас здесь — учит какого-то мальчишку алфавиту по просьбе его матери. Кундо объясняет, а ее ученик, разинув рот, смотрит, как сидящий рядом мальчишка уплетает шондеш[16], и от этого овладение наукой идет особенно успешно.
— Слава Радхе[17]! — приветствовала всех вошедшая вишнуитка.
В молельне при доме Ногендро постоянно толкались гости, кроме того, по воскресным дням там раздавали рис. Если бы не это, ни одна странствующая вишнуитка не могла бы войти в онтохпур.
Одна из женщин откликнулась на приветствие:
— Кто ты, о женщина? Ступай в молельню... — Но, прежде чем она успела договорить фразу, взгляд ее упал на лицо вошедшей и слова замерли на устах. Спохватившись, она изменила тон: — О, смотрите! Какая красивая вишнуитка!
Все с удивлением отметили, что пришелица, молодая вишнуитка, обладала очень привлекательной наружностью. Пожалуй, ни у кого из присутствующих, кроме Кундонондини, не было такого приятного лица, как у нее. Полные яркие губы, прямой нос, глаза, точно распустившиеся лотосы, ровная линия бровей, гладкий лоб, изящная форма рук, нежная, как у цветка чампака, кожа. Однако любитель красоты сразу отметил бы в фигуре монахини недостаток женственности. В ее манере держаться проскальзывало что-то мужское. На носу у нее имелся знак вишнуитов, волосы расчесаны на пробор. На ней было дхоти с темной каймой, руки украшали браслеты: один простой, латунный, а поверх него — изогнутый в форме змеи; в руках она держала тамбурин.
