Несмотря на свою неопытность, Кундо догадалась, что ей не стоит поддерживать связи со свекровью, и в ответ на вопрос вишнуитки только пожала плечами. Но та не отступала, снова и снова уговаривая Кундо.
— Без согласия Шурджомукхи я пойти не смогу, — наконец сказала Кундо.
— Ни в коем случае не говори Шурджомукхи об этом! — возразила Хоридаши. — Она не пустит тебя. Велит привести свекровь сюда, и тогда той опять придется бежать.
Как ни настаивала вишнуитка, Кундо идти без разрешения Шурджомукхи не соглашалась.
Хоридаши ничего не оставалось делать, как сказать:
— Ну ладно, только ты как следует попроси Шурджомукхи. Я приду еще. Смотри, как следует попроси, даже поплачь немного, иначе не пустит.
Кундо ничего не ответила.
Хоридаши освежила лицо и руки и вернулась на свое место в ожидании вознаграждения.
В этот момент в комнату вошла Шурджомукхи. Стало тихо. Молодежь принялась усердно трудиться.
Шурджомукхи внимательно, с ног до головы, оглядела Хоридаши и спросила:
— Кто ты, женщина?
— Это вишнуитка, — ответила за нее тетка Ногендро, — она пела нам. Как она поет! Я никогда не слышала ничего подобного. Не хочешь ли послушать? Спой, Хоридаши! Спой что-нибудь божественное!
Хоридаши спела чудесную песню о Шьяме[20]. Шурджомукхи была очарована и тронута. Перед уходом она щедро вознаградила вишнуитку.
Хоридаши поклонилась, еще раз взглянула на Кундо и покинула онтохпур. Идя по дорожке, вишнуитка снова взяла тамбурин и тихо запела:
Искра луны! Прилети на тревожный мой зов!
Я облачу тебя в золото,
Напою тебя соком цветов,
Благовонный сосуд подарю я желанной,
Вазу, полную роз,
И коробку душистого пана
[21].
Вишнуитка ушла, а женщины еще долго говорили о ней. Сначала раздавались слова восторга. Затем начали находить в ней изъяны.
— Как хотите, — заявила Бирадж, — а нос у нее приплюснутый.
— И лицо бледное, — заметила Бама.
— Волосы как солома, — не удержалась Чондромукхи.
— Лоб слишком высокий...
— И губы толстые...
— Фигура какая-то угловатая...
— А грудь, как у переодетого мужчины, смотреть противно[22], — заключила Промода.
Так красавица вишнуитка в мгновение ока превратилась в безобразное чудовище.
— Как бы там ни было, а пела она хорошо! — встала на ее защиту Лолита.
Остальные не унимались.
— Ну конечно! Голос у нее как труба, — возмутилась Чондромукхи.
— Верно, верно, ревела, как бык, — поддержала ее Муктокеши.
— И песен совсем мало знает, — добавила Ононго, — ни одной песни Дашу Рая не спела.
— Слон ей на ухо наступил, — пришла к выводу Канок.
Таким образом, было установлено, что вишнуитка не только в высшей степени безобразна, но и абсолютно безголоса.
Покинув дом Ногендро, вишнуитка Хоридаши направилась в Дебипур. Здесь раскинулся большой, окруженный железной оградой парк, в котором было множество цветов и фруктовых деревьев. В глубине парка, на берегу пруда, находился дом. Хоридаши вошла в дом, прошла в гостиную и начала сбрасывать с себя одежды. Густые волосы, собранные на затылке, оказались париком. Выпала сделанная из тряпок грудь. Вишнуитка сняла браслеты, стерла линии на носу, переоделась и превратилась в... прекрасного юношу!
Юноше было лет двадцать пять, но, к счастью, на лице у него не росли волосы. Всем своим видом он скорее напоминал изящного подростка. Этим юношей оказался Дебендро-бабу. Читатель уже знаком с ним.
Дебендро и Ногендро принадлежали к одному роду, но их семьи издавна враждовали между собой, причем настолько серьезно, что дебипурские и гобиндопурские помещики даже не разговаривали друг с другом. Более того, на одном крупном процессе дед Дебендро проиграл деду Ногендро, и с тех пор дебипурские помещики окончательно разорились. По решению суда они лишились всего, их земли скупила выигравшая сторона, и дебипурский дом стал блекнуть, в то время как гобиндопурский с каждым днем возвышался.
Отец Дебендро предпринял попытку вернуть былую славу и богатство. В округе Хорипур жил помещик по имени Гонеш. У него была единственная дочь Хеймоботи. Дебендро женили на ней. Хеймоботи обладала рядом «достоинств» — некрасива, болтлива, косноязычна и себялюбива. До женитьбы Дебендро являлся человеком безукоризненного поведения. Он прилежно учился, был мягок в обращении и искренен. Женитьба погубила его. Спустя некоторое время после свадьбы Дебендро понял, что с такой женой нечего и думать о счастье. Тяга к прекрасному, которая появляется с годами, не находила выхода, стремление к близости с любимым человеком мгновенно исчезало, как только наталкивалось на косноязыкую Хеймоботи. Но бог с ним, со счастьем! Дебендро вдруг понял, что своей назойливой, едкой болтовней Хеймоботи создает в доме невыносимую атмосферу. Как-то она сказала Дебендро очередную резкость, и он, много до сих пор терпевший, не выдержал, схватил ее за волосы и поколотил. В тот же день Дебендро покинул дом и уехал в Калькутту. К тому времени его отец умер, и Дебендро мог чувствовать себя вполне свободным.
