Однажды ей тоже захотелось походить на благоухающую Парвати, усыпанную цветами. Тогда Ногендро спустился в сад, принес охапку цветов и украсил ими голову Шурджомукхи. И она была счастлива, — так счастлива, как не бывает счастлива женщина, украшенная жемчугом. В другой раз она посмотрела на Субхадру, и ей тоже захотелось править экипажем своего мужа. Тогда любящий супруг запряг в крошечную коляску двух маленьких пони, чтобы Шурджомукхи могла покататься во дворе онтохпура. Они сели в экипаж. Шурджомукхи взяла вожжи. Пони побежали. Шурджомукхи оглянулась на Ногендро, нижняя губка ее была прикушена, глаза смеялись. Пони, заметив впереди ворота, выскочили на улицу и понеслись по дороге. Сгорая от стыда, огорченная Шурджомукхи пыталась закрыть лицо краем сари. Видя ее волнение, Ногендро взял у нее вожжи и сам повернул коляску в онтохпур. Потом они оба долго смеялись, и Шурджомукхи, возвратившись в спальню, погрозила Субхадре кулаком: «Это ты виновница всех ужасных несчастий!»
Вспоминая об этом, Ногендро не мог сдержать слез. Не в силах справиться с душевной мукой, он встал и принялся ходить из угла в угол. Всюду, куда бы ни обращался его взор, он видел Шурджомукхи, она жила в каждом предмете этой комнаты.
На стене она нарисовала лотос. Он так и остался здесь среди цветов, написанных художником. Однажды во время праздника Холи Шурджомукхи брызнула в Ногендро краской, попала в стену, и на стене до сих пор сохранился этот след. Когда дом был построен, Шурджомукхи собственноручно написала на одной из стен: «Этот храм воздвигнут всевышним в честь возлюбленного божества — обожаемого супруга — его рабыней Шурджомукхи».
Много раз читал Ногендро эти строчки, читал без конца: слезы застилали ему глаза, он вытирал их и снова читал. Читая, он не заметил, как огонь в светильнике стал медленно угасать. Когда пламя уже почти погасло, Ногендро тяжело вздохнул и лег.
В это время за окном взметнулся порыв сильного ветра, захлопали двери. Масло в светильнике было на исходе, и он чуть заметно мерцал в темноте. Вдруг перед глазами Ногендро возникло какое-то странное видение. Шум ветра заставил Ногендро подняться, и взгляд его случайно упал в проем открытой двери. Там при слабом мерцании светильника он увидел чью-то тень. По очертаниям фигуры можно было догадаться, что это женщина, но чем больше Ногендро всматривался, тем страшнее становилось ему, все его тело дрожало с головы до ног. Женщина походила на... Шурджомукхи!
Как только Ногендро понял, что это тень Шурджомукхи, он сполз с постели и стал осторожно подбираться к ней в надежде схватить ее и удержать... Свет погас, тень исчезла, и Ногендро, теряя сознание, с криком повалился на пол.
Когда Ногендро очнулся, в комнате было по-прежнему темно. Постепенно сознание вернулось к нему. Мысль о явившемся ему видении не давала покоя. Он вспомнил, как, потеряв сознание, упал на пол... Как же могло случиться, что у него под головой оказалось что-то мягкое? Он потрогал рукой. Нет, это не подушка! Чья-то нога! Чье-то тело, нежное, как тело женщины. Кто же пришел сюда, когда он лежал без сознания, и положил его голову к себе на колени? Кундонондини?
— Кто ты? — спросил он, желая прогнать сомнения.
Призрак молчал. Только две теплые слезы упали ему на лоб. О, если плачет, то это не призрак! Ногендро протянул руку и замер, взволнованный и потрясенный. Несколько мгновений он лежал неподвижно, боясь пошевелиться. Затем, медленно переводя дыхание, он поднял голову и поглядел в лицо той, которая держала его голову на коленях...
Тем временем дождь прекратился. Небо очистилось. На востоке занимался рассвет. Сквозь щели свет проникал и в комнату.
Женщина поднялась и подошла к двери. Ногендро чувствовал, что это не Кундонондини. Тогда кто же? В полумраке трудно было разобрать. Но фигура и походка женщины кого-то напоминали ему. И вдруг он узнал!..
— Человек ты или божество, я не знаю, — сказал Ногендро, упав к ее ногам, голосом, прерывающимся от рыданий, и с глазами, полными слез, — но я припадаю к твоим ногам и молю, скажи хоть слово, иначе сердце мое не выдержит.
