— Да. Похоже, ее назвали в честь этого. Ее именовали в честь копья, которое смогло ранить бога и победить дракона. Однако… — Ооширо смолк, и Саяма на него глянул. Когда их глаза встретились, Ооширо кивнул и продолжил. — Мы не знаем, какой силой обладает этот Георгиус. У нас нет никаких подробностей о том, что это вообще такое. Это концептуальное оружие, окутанное множеством тайн.
Саяма осмотрелся по сторонам. Все сосредоточились на Георгиусе перед ним. Казами, стоявшая за Саямой, вдруг осознала, что он смотрит на нее.
— Я ее в первый раз вижу.
Она кивнула, и вместе с ней все остальные.
На их лицах читалось замешательство, поэтому Саяма сформулировал и их сомнения, и собственные в вопросе, обращенном к Ооширо:
— Если ты не знаешь, какой прок от этой перчатки, почему ее хранили так рьяно?
— Это реликвия твоей матери.
В миг, когда Саяма осознал его слова, он ощутил, как что-то сжалось в левой части груди.
Его тело наполнила жгучая боль. Она была сильнее, чем когда-либо до этого.
—…
Он мог сказать, как все замерли на месте и уставились ему в спину. Саяма положил руку на грудь и сжал ее.
Сзади, лишь слабое движение должно быть видимо, но они все равно могли заметить.
Но это не важно. Если даже они заметят, то ничего не смогут поделать.
Он пересилил боль и тяжело вздохнул. И затем, с противоположной стороны стола заговорил Итару:
— Значит, когда ты слышишь что-либо о твоих родителях или деде, у тебя болит в груди. Ты собираешься следовать по Пути Левиафана с этой странной бомбой внутри тебя, разве нет? Твой отец умер и оставил тебя позади, твоя мать пыталась тебя убить вместе с собой, и твой дед скончался, не сообщив тебе ничего важного. …Саяма Микото, ты жалкий человек. Ты действительно заслуживаешь жалости.
Слабая тревога пробежала по окружающей толпе. Сочетание голосов и вздохов ответило на последние слова Итару.
Жалкий.
Саяма энергично поднял голову, сопротивляясь против этой давящей на него атмосферы.
Он сверкнул глазами. Он зыркнул прямо перед собой, где Итару опустил свои очки и глядел на Саяму словно бы вскользь. И как только Саяма собирался швырнуть ругательство в эти глаза и в улыбку на губах…
— У каждого есть слабости, — произнес человек, стоявший слева.
Итару, Sf, Ооширо и даже Казами с прочими, стоявшими сзади, глянули туда.
Все эти взгляды сошлись на Ооки.
— Эм… — сказала она, поместив руку на грудь и глянув в небо. — Но именно преодоление этих слабостей дает нам ценный опыт. Например, Итару-сан, у вас есть ваша трость и Sf-сан, чтобы помочь вам с инвалидностью ног. Саяма-кун может найти что-то или кого-то, что будет служить его опорой, или его Sf-сан. Я не знаю, правда, будет ли это вон та перчатка или кто-то из UCAT. Но…
Ооки кивнула и скользнула взглядом вокруг. Она глянула на Итару, Sf, Изумо, Казами, Сибил, Болдмана, Ооширо и прочих своих товарищей.
— Саяма-кун не пропадет. Я гарантирую это. — Ооки казалась невероятно довольной собственными словами. — Да, да. Так вот оно есть. К примеру, Изумо-кун дурачок, но Казами-сан его поправляет. Казами-сан вспыльчива, но Изумо-кун берет всё на себя. Мистер Болдман лысоват, но все делают вид, что не замечают, и это помогает ему выделяться на фоне остальных. Я не права?
— Мне кажется, вы только что развалили все, что пытались создать, Ооки-сенсей.
— Э? — спросила Ооки, когда три руки подхватили ее за воротник и затащили в толпу.
Вслушиваясь в ее «Хьяяяаааа!», Саяма вздохнул.
Боль в его груди ушла, полностью исчезнув. И тогда он обратился к Итару:
— Отныне ты можешь решать, жалок я или нет, на основе моих результатов. Позволь мне кое-то спросить: мои родители были сотрудниками UCAT?
— Да. Они маскировались под персонал ИАИ, и получили Георгиус во время определенной миссии, — Итару разок клацнул языком, но его ухмылка не исчезла. — Вот еще одна дополнительная работенка для Пути Левиафана. Вроде как у Георгиуса должна быть еще десница, но она была потеряна, и даже UCAT не может ее найти. Ты отыщешь ее самостоятельно.
— Это необходимо для завершения Пути Левиафана?
На этот вопрос ответил Ооширо Казуо.
Он кивнул и произнес:
