Естественно, я Сереге завидовал. И завидую до сих пор. Тот, кто родился и жил на Камчатке, не забудет ее никогда. Там все другое: и природа, и люди, и образ жизни. После нее, даже самый любимый праздник, кажется неудачной подделкой.
Вы встречали когда-нибудь Новый Год? Не так как привыкли: куранты отбили - и "до свидания - здравствуй", а крепко и основательно, как это делается на Дальнем Востоке? Мне один раз посчастливилось. В нашей квартире не нашлось места, куда можно было бы уложить меня и Серегу спать. Из комнаты в кухню, через дверной проем, тянулся праздничный стол. Он был настолько заполнен, что половину гостей я не знал, и раньше не видел.
Это не удивительно. Какие мои годы? - я к тому времени учился во втором классе, а старший брат в пятом. Достаточно взрослые, должны соответствовать. И мы соответствовали: не звали без повода маму, не ссорились, не дрались, а по-честному делили подарки. Ведь от каждого гостя и нам что-то, да обломилось.
Импровизированный детский стол был накрыт на тумбочке, у окна. Из него открывался замечательный вид: звездное небо, желтые окна ночного города и море огней внизу, где в порту и на рейде Авачинской бухты тесно от кораблей. На диване, за нашими спинами, пахнущие морозом шинели, шапки с офицерскими "крабами", а справа от входа, на деревянном полу - стройные ряды уставной, начищенной обуви.
Дом, в котором мы жили, стоял у вершины пологой сопки, на улице, которая почему-то называлась Морской. Отец тогда еще не вышел на пенсию. Был в чине майора, носил военно-морскую форму с якорями и кортиком, и занимал должность начальника штаба ПВО Тихоокеанской флотилии. Это в самом конце подъема по большой деревянной лестнице, которая начиналась сразу от нашего дома. Чуть выше школы, в которой учился я и спортивного комплекса ТОФ. Поэтому, одежда половины гостей выдержана в черных и желтых тонах. Все они флотские. Даже сосед, Кулешов дядя Миша, надел парадную форму старшины первой статьи, хоть он никакой не военный, а служит солистом в оркестре.
Новый Год приходит на Дальний Восток, когда в нашей столице еще и не начинали готовить салат оливье. В потолок ударяются пробки "Шампанского", и небо Авачи озаряется дивным светом: сотни сигнальных ракет вспыхивают над стояночными огнями, а у бортов кораблей медленно расцветают мерцающие
соцветия разноцветных фальшфейеров. И все это великолепие отражается на поверхности водной глади и в моей детской душе.
Оживление не стихает, даже когда у гостей заканчиваются тосты. Телевизор никому не помеха потому, что ни у нас его нет.
Отец берет в руки концертный баян.
"В лесу родилась елочка", - разносится над столом.
Лучше всех поет дядя Миша. У него громкий, насыщенный бас, и каждую музыкальную фразу он как будто бы выговаривает: "Ё-лоч-ка". Так же как он, только немного лучше, поет только Дед Мороз. Я это точно знаю. Ходил сегодня на утренник в Дом офицеров флота.
А Новый Год не торопится. У него много работы. Ведь нужно раздать подарки всем, кто его ждет. Каждый такой шаг, размером в один час, встречается новыми тостами за нашим большим столом и нарядным заревом за окном. Ведь ракеты у моряков не кончаются никогда. Мне уже хочется спать, а он еще только подходит к Хабаровску.
У нашего дома сигналят машины такси. Уходят одни гости, вместо них приезжают другие, чтобы поздравить лично, глаза в глаза, а не как в центральной России - по телефону. Новый Год по-дальневосточному, дарит такую возможность всем, у кого рядом родственники и друзья.
Мы с братом досидим до утра, когда все разойдутся, торжество станет маленьким, скучным и переместится на кухню. Ведь, по большому счету, Новый Год это семейный праздник и каждый из тех, кто ночью присутствовал за нашим большим столом, будет слушать Гимн СССР дома, среди родных.
Пейзаж за окном потускнел. Постепенно погасли огни. Как орудие после выстрела, дымится вершина Ключевского вулкана. А я все равно не верю Сереге, что наш дядя Миша был на утреннике Дедом Морозом. Дед Мороз не сидит за столом, рядом с гостями, а приходит глубокой ночью, когда все в квартире спят, и кладет подарки под елку, до которой еще надо добраться...
