Время идет особенно быстро, когда просишь его не торопиться. В день перед отъездом, мать посвятила мне целых сорок минут. Я попросил ее почитать вслух. Выбор пал на сборник стихов о войне.
"Рассказал нам эту сказку
Землячок один
В грузовой машине тряской
По пути в Берлин".
Я вспоминаю это последнее четверостишье, паузы, интонации, звук захлопнутой книги каждый раз, когда прохожу мимо старой груши. Есть у меня зарубки на прошлом, памятные места, помимо родных могил. Там оживают звуки и чувства.
А на следующий день, с утра, мы провожали Серегу и маму на железнодорожный вокзал. Тогда еще было рентабельно возить пассажиров в пригородных поездах. От нашего дома это восемь минут ходьбы самым медленным шагом...
Как у них там, на Камчатке сложилось в эти два года, я узнал не так уж давно. Зашел ко мне как-то Серега: посидеть, покурить, рассказать о своих неудачах. Он ведь старший, и первым дошел до черты, когда прошлое становится важней настоящего. Компьютер ему подарили, когда уходил на пенсию. Только раньше братишка на нем в "стрелялки" играл потому, что не было интернета. А тут, зарегистрировался в "Одноклассниках" и принялся разыскивать родственников отца, чтобы узнать, где он похоронен.
От Сереги я такого не ожидал. Вроде бы следователь, бывший "важняк" шестого отдела, а никакого понятия о человеческой психологии. Если кто-то что-то и знает, так, кто ж тебе скажет? Люди давно поделили квартиру, какое-то там, наследство, продали, перепродали. И тут, вдруг, находится родной сын. Для них это не радость, а головная боль. Кто знает, что у него на уме? Мне он, конечно, может втирать, что ни на что материальное не претендует. Я поверю, потому, что и сам точно так же воспитан, но родичи? "Где ты, - спросят, - пропадал раньше, когда был при деньгах, при здоровье, при силе? Почему ни разу не навестил, не досмотрел, это же твой отец?!"
Все это я пытался объяснить Сереге на пальцах. Ох, и туго до него доходило после лечения в стационаре! Злые фразы от лица виртуальных родственников, он воспринимал, как мои.
В общем, мы с братом чуть не поссорились. Вышли на улицу перекурить, и тут, будто Господь надоумил меня спросить: как им жилось-можилось на Камчатке? Что за мифическую квартиру мать получила, а потом сдала государству? Где это? Как проехать?
Серега вообще очень трудно переключается с темы на тему, хоть помнит давно минувшие дни лучше чем то, что случилось месяц назад. Сначала он сыпал голыми фактами, потом в дело пошли конкретные эпизоды, характеристики, а в конце уже так разошелся, что чуть не заплакал, старый дурак.
Как бы то ни было, а на причале их встретил отец, отвез в дом на Морской улице, опять прописал. Серега вернулся в свой класс, а мать снова стала работать в той же самой вечерней школе.
Полгода жили спокойно. Родители честно пытались начать семейную жизнь с чистой страницы.
- Потом, как всегда, - Серега потушил сигарету и взялся за чашку остывшего кофе. - Пришлось уходить на квартиру.
Их было потом много, этих чужих углов. Пять, или шесть. За время скитаний, ему пришлось поменять целых четыре школы в разных частях города.
- И ты знаешь, Санек, - в глазах старшего брата оживало далекое прошлое, лица людей, их поступки, - вроде все педагоги. Ну, те, у которых мы жили. А вот, ни одной благополучной семьи. Нигде больше месяца не задерживались. Помню тетка, дородная, видная. Муж у нее заболел. С кровати не вставал, ходил под себя. Так она сняла для него комнату, и перевезла вместе с трусами да майками, подальше от глаз. А он взял там, да помер. Мы, значит, с мамкой собираем манатки, чтобы место освободить. Потому как, его родители должны приехать на похороны. А она все рыдает, руки заламывает: "Надя, как быть? Что сказать его матери?"
Я несколько раз кипятил чайник, заваривал кофе. Поставил на стол запасную пепельницу, чтобы не сбить с мысли, не спугнуть ее долгой паузой. И сам с наслаждением погружался в черно-белую ленту Серегиных воспоминаний, где было все таким родным и знакомым.
- Потом был какой-то конкурс, - продолжал говорить он. - По итогам его, мать признали лучшим учителем города. Начальство ломало голову: чем бы таким особым ее наградить, чтобы дешево и сердито? Мать за себя никогда бы не попросила. Но подруга ее... она в той же вечерней школе работала библиотекарем. Та пошла в ГОРОНО, и там рассказала о наших мытарствах. В общем, дали матери комнату из старого жилфонда, на втором этаже деревянного дома. Помнишь наш дом на улице Океанской, который разрушило землетрясение?
