- Чего нам бояться? - буркнул король. Ярость прошла, но он продолжал хмуриться. - Подгорных Людоедов? Ты же слышал - почтенный Айрунги обещал показать нам свое мастерство в укрощении этих тварей.
- Мастерство? А каково приходится человеку, который сейчас пытается спастись от этого ужаса?
- Подумаешь! Всего-навсего преступник, осужденный на казнь. Я не печалюсь о солдатах, идущих ради меня на смерть, так неужто буду переживать из-за такой мрази? Зато мы увидим то, чего еще не видел ни один смертный, кроме Айрунги если, конечно, он смертный. По его приказу чудища пригонят добычу сюда, а затем чародей усмирит Людоедов и обратит в бегство.
- А если колдун… как бы помягче сказать… переоценил свои силы?
- Отсидимся в охотничьем домике. Вон он какой - осаду может выдержать! А утром телохранители подоспеют.
«Храбрость и глупость часто ходят в одной упряжке», - вспомнилась придворному старая пословица.
- А старого хрыча, если он опозорится, - продолжал король с недобрым блеском в глазах, - я попросту за дверь вышвырну, пусть его съедят… Так что можешь не опасаться ни за себя, ни за меня.
- Я говорю не о страхе, - улыбнулся Аудан. - Мне почему-то кажется, что моя смерть по лесу в стае не бегает и клыками не сверкает!
И он был прав. Его смерть не бегала в стае по лесу и не скалила клыки. Его смерть стояла в нескольких шагах от костра, прильнув к шершавому древесному стволу. Языки пламени не могли добросить туда свои слабеющие отсветы, а лунное сияние, просачиваясь меж ветвей, лишь надежнее укрывало невысокую человеческую фигуру, превращая ее в причудливой формы лесную корягу.
Услышав слова Аудана, Шайса усмехнулся. Он-то знал точно, что Правой Руке короля Силурана не суждено дожить до рассвета.
- Я говорил не о страхе, - повторил Аудан, - а о достоинстве. Пристало ли королю связываться с подозрительным старикашкой, который в лучшем случае шарлатан и проходимец, а в худшем - Ночной Маг?
- В худшем? Почему - в худшем? Ведь если он не врет… ты понимаешь, какое оружие он дает мне в руки?
- Грязное и недостойное оружие, способное подвести в любой миг. Ночные чары - от Хозяйки Зла! Пусть мой король вспомнит пословицу: «Серая Старуха честно не платит». Неужели я должен напоминать это потомку Истинного Мага?
- Я потомок изгнанников! - заорал король. - Ты не знаешь, что это такое - мечтать о земле, откуда пришли твои предки! Твои корни здесь, в Силуране! А я… какие только кары не призывал я на Великий Грайан! Чуму, ураганы, землетрясения… Бездну молил разверзнуться! А теперь могу не во сне, а наяву бросить на своих врагов Подгорных Тварей! Тебе не понять этого, Сын Рода!
- Не понять, - охотно согласился Аудан. - Я, хвала Безликим, всего лишь Сын Рода. Не надо думать о том, что обо мне летописцы напишут… что обо мне века спустя люди говорить будут…
Что ответил бы рассвирепевший король - осталось неизвестным. В глубине ночного леса раздался хруст ветвей - и вой, похожий на волчий. Но это сходство не обмануло двух опытных охотников.
Мужчины вскочили на ноги, подхватив из травы мечи.
Из окружавших поляну лунных полотнищ и смутных теней вывалилось существо, еще недавно бывшее человеком. На подгибающихся ногах беглец доковылял до костра и рухнул, теряя последние силы. Он не сказал ни слова, лишь лежал и глядел в огонь. Что видел в это миг затравленный безумец? Спасение, жизнь? Или пламя Бездны?..
Двое мужчин у костра - и третий, скрытый в древесной тени, - не смотрели на беднягу. Они не сводили глаз с длинных серых фигур, вынырнувших, подобно щукам, из лунного потока.
Людоеды замерли на краю поляны, безмолвные и неподвижные. Тени скользили по голым телам, которые издали казались мокрыми.
И король, и вельможа почувствовали, как хрупка преграда, удерживающая Подгорных Тварей. Еще миг - и ринутся на поляну, и не остановить их будет ни мечом, ни огнем.
Король испытал не столько страх - он был храбр, к тому же ему было куда отступать, - сколько отвращение. Существа, что выбрели на поляну из кошмарного сна, были настолько чужды всему человеческому, что Нуртор содрогнулся и впервые усомнился в своих великих планах.
