Глухо перекликались ночные птицы. Меж деревьев поплыл волчий вой, в котором слились тоска одиночества и смертельная угроза. Вой поднялся на высокой ноте - и оборвался: зверь почуял более страшного хищника, чем он сам.
Сливаясь с прихотливыми серебристыми тенями, ныряя в черные провалы мрака, по лесу бесшумно двигались три длинные серые фигуры. Они были безобразны - с маленькими головами, покатыми плечами, непомерно длинными руками. Но сейчас, когда они, склонившись к самой земле, без хруста и треска пронзая подлесок, стремительно и легко бежали сквозь ночь, их уродство было незаметно, оно почти превратилось в грозную красоту.
Подгорные Людоеды шли по свежему следу, и не было в чаще зверя, который посмел бы встать у них на пути. Они гнали жертву к горным отрогам, отрезая от ближайшей деревни, гнали беспощадно и неумолимо.
Там, впереди, задыхаясь и приволакивая ногу, ломился сквозь кусты человек с обезумевшими глазами. Воздух толчками, с хрипом вырывался из горла, сердце колотилось о ребра, в ушах бился тонкий звон.
Иногда человек останавливался и, прислонившись к стволу дерева, мучительно пытался перевести дыхание. Но короткие передышки не приносили облегчения, и ноющие мышцы вновь тащили измученное тело вперед.
А там, куда гнали добычу безмолвные убийцы, там, за двумя ручьями и цепкими зарослями шиповника, возле замшелой скалы, чернеющей среди искривленных стволов, разрывало ночь пламя костра.
Огонь метался, извивался, освещая небольшую поляну у подножия скалы и выбитые в камне полукруглые аккуратные ступеньки. Лестница вела к плоской вершине, на которой темнело сложенное из массивных бревен приземистое строение, похожее на маленькую крепость. Это был охотничий домик, его приказал построить для ловчей потехи еще Нурваш Черный Туман, отец нынешнего короля Силурана. Домик выглядел нежилым. Ни единого звука не доносилось из распахнутой настежь двери, ни единого проблеска света не мелькало сквозь щели закрытых наглухо ставней.
У костра на свернутых плащах сидели двое. Один из них положил руки на колени, склонил голову и замер в тяжком раздумье. Второй - высокий, белокурый - запрокинул ввысь красивое, с тонкими чертами лицо.
- Какая высокая луна! - вздохнул он. - Какая далекая! Точно небо отшатнулось от земли… отпрянуло с отвращением и презрением, видя, какие злодейские дела творятся внизу…
Темная фигура зашевелилась, обернулась к костру. Багровый свет заплясал на мрачном лице Нуртора Черной Скалы.
- Ты что? - хмуро поинтересовался король. - Опять кропаешь свои стишки? Только вслух не читай, от них мыши дохнут.
Собеседник короля поменял позу, чтобы роса не замочила узорчатый рукав. Даже здесь, в ночном лесу, он был нарядно одет.
- Мыши от них, может, и дохнут, - парировал он хладнокровно, - зато люди остаются живы. Губить людей - привилегия тех, кто повыше меня.
Король вскинулся, как от удара.
- Аудан! Ты… Да как ты посмел… - Ярость задушила слова в его горле.
Аудан не двинулся с места. Поза его казалась безмятежной, но краешком глаза он следил за разгневанным Вепрем. Вельможа очень рисковал, сознательно оскорбив короля. Однако вызвать вспышку было необходимо. Король затеял мерзкое и опасное дело - опасное для него самого и для его страны! Долгом Правой Руки было помешать Вепрю совершить то, за что он сам потом может проклясть себя.
- Государь гневается? - мягким, певучим голосом спросил Аудан. - Меч под рукой, в траве. Но после того как мои господин убьет меня, пусть он задумается: пристало ли королю великой страны, потомку Гайгира Снежного Ручья, охотиться с такой сворой, как та, что рыщет сейчас по лесу?
Нуртор яростно хватил своей лапищей по земле.
- Скажи уж напрямик, что трусишь!
Аудан взял из груды хвороста ветку, аккуратно поправил угли. Он почувствовал облегчение. Гнев не ослепил государя. А ведь мог и убить за дерзость, бывали случаи… хотя, возможно, потом жалел бы о друге детства.
- Скажу, что считаю неразумным для государя остаться в лесу без охраны… особенно если поблизости бродят Подгорные Людоеды, как утверждает этот старый колдун, которому я, впрочем, ни на медяк не верю.
