воды. Но как только он вновь смыкал глаза, все повторялось
заново…
Когда рассвет забрезжил за окном, бесконечная дорога
сновидений изменилась. Теперь юноше снилась загадочная
книга. Страницы вырывались из нее одна за другой, и
вскоре в руках Рика оставалась одна кожаная обложка.
Красная тесьма расплелась, превращаясь в едва различимую
тонкую струйку крови, а на обложке появлялся образ
старого друга мистера Невежи.
Яркий луч солнца пробился через занавесь и юноша,
щурясь, сел на кровать. Руки дрожали, а сердце бешено
колотилось в груди. Рик хотел броситься в комнату к сестре,
рассказать, что отец неспроста спрятал книгу и эта его
очередная загадка. Наверное, очень важная. Именно
поэтому он нарисовал мистера Сквидли в своем дневнике, а
потом вырвал страницу, но вскоре она возникла вновь… и
все это попахивает каким-то ужасным колдовством и …
Рик вовремя остановился, не желая, чтобы пустые страхи
завели его в тупик.
Нет, он не станет беспокоить Клер раньше времени. Пока
не докопается до истины и не разгадает все подсказки отца,
он будет нем как рыба.
Подхватив книгу, Рик легко сбежал по лестнице и у входа
в гостиную едва не налетел на миссис Дуфни.
Опекунша была назначена в их дом городским советом и
исполняла свои обязанности с восходом солнца, ровно до
полудня, а затем отправлялась к другим воспитанникам.
Прибравшись и приготовив обед, она в первую очередь
интересовалась предыдущим днем, давала бессмысленные
советы и, убедившись, что дети ни в чем не нуждаются, шла
к другим опекаемым.
Вначале Клер негодовала, доказывая всем и вся, что она
взрослая, самостоятельная, и вполне может позаботиться о
брате в одиночку. Но вскоре, осознав, что вряд ли сможет
изменить свод законов, смирилась. Достигнув
шестнадцатилетнего возраста, она, согласно биллям
Прентвиля не достигла возраста полного совершеннолетия
и как закономерный итог - не могла оказать младшему
брату полную поддержку. В свои четырнадцать – Рик
понимал это лучше сестры и не возражал против вторжения
в их жизнь постороннего человека, без которого буквально
через полгода, ни он, ни сестра уже не представляли свою
жизнь.
-Куда так спешит молодой мистер, даже не удосужившись
принять завтрак? – по-доброму возмутилась миссис Дуфни.
- Мне надобно к мист… - едва не проговорился Рик.
- Никаких «надо» и «немедля», - наставительно произнесла
опекунша. – Сначала плотный завтрак. И лишь потом все
самые необходимые и неотложные дела… Понятно?
Рик быстро сдался и согласно кивнул.
Перекусив на скорую руку, он быстро попрощался и
выскочил на улицу.
В глаза ударила яркая чехарда красок. Удивительно
ясный, радужный день пестрил великолепием самых
дивных желто-синих оттенков.
Цокая каблуками как заправский страж, статный господин
в годах приложив к треуголке два пальца отдал юноше
честь и довольный собой зашагал дальше. Рик учтиво
поклонился в ответ.
Дорогу пересекла быстрая карета. Возница весело
щелкнул хлыстом присовокупив залихватское: «Эгегей!»
Перебежав на противоположную сторону, Рик направился
вверх по улице Переплета, прямо к площади Сочинителя:
его любимый маршрут к дому приятеля Оливера Свифта
проходил практически через весь город.
Они знали друг дружку с детства, и были не разлей
вода. У Рика не было других друзей, да он их и не искал.
Оливер затмевал всех, кто пытался напроситься в приятели
к нелюдимому сыну учителя словесности. А таких
находилось не так уж много…
Свифт был настоящей противоположностью Рика – отчего
общение с ним превращалось в настоящий праздник. По
словам соседей, Оливер был не от мира сего, как впрочем, и
его единственный друг. В отличие от сверстников Свифт
предпочитал шумным играм толстенные фолианты, а на
сложные вопросы, не теряясь, поражал всех односложными
ответами.
Навязчивая идея докопаться до разгадки гнала Рика к дому
приятеля не хуже надзирательской плети. Он верил, что
