– Итак?
– Синьора Муэрто действительно погибла?
– Разве вы этого не желали?
– Никогда.
– А если бы желали, как бы действовали?
– Не с помощью саламандр, – фыркнула я. – Мне бы хватило ума избегать всего, что связало бы убийство с фамилией Саламандер-Арденте. От яда я, положим, тоже отказалась бы. Хотя ядом можно было бы пропитать страницы книги о путешествиях, которую матушка любит читать. Любила…
Я почувствовала, как по щекам текут слезы. Стряхнула их, мотнув головой, шмыгнула носом.
– Продолжать?
Прокурор после паузы спросил:
– Кто рассказал вам о таком способе отравления?
– Никто. Я только что его изобрела. Разве он не логичен? Книжные страницы часто слипаются, и читатель облизывает пальцы, чтобы было удобно листать. Так яд проникнет через рот. Иногда острый край страницы режет пальцы, в таком случае яд попадет сразу в кровь, и, наверное, будет действовать несколько быстрее.
Синьор Лакорте опустил руку под стол. Скрипнул выдвижной ящик, и на свет появился лист бумаги. Свинцовый карандаш прокурор извлек из внутреннего кармана.
– Какой именно яд вы бы использовали? – Он быстро писал и задал вопрос, не прерываясь. – Название?
– Не уверена, этот вопрос я не изучала. Наверное, тот, который обладает растянутым по времени действием.
– Почему?
– Чтобы в момент смерти жертвы отсутствовать и отвести подозрения.
– Великолепно, – пробормотал прокурор себе под нос.
– Обращайтесь, – разрешила я. – Злодейские планы – мое кредо.
Он сложил исписанный лист и спрятал его в карман, достал из ящика другой.
– Если бы вы все-таки воспользовались саламандрами, дона догаресса…
– Никогда! Я Саламандер-Арденте, моя семья занимается разведением этих чудесных ящериц уже несколько поколений. Огненные саламандры – наш хлеб, наш символ, наше благосостояние. Использовать одну из них для убийства – непростительный грех.
– Ваши питомцы часто впадают в безумие?
– Это самые покладистые и дружелюбные создания во всех обитаемых мирах.
– И все же.
– Иногда. Самцы. В период брачных игр. – Я говорила, а волосы на моей голове шевелились от подступающего ужаса.
Каминная саламандра в спальне матушки была самцом. Чикко пришла с ним поиграть, видимо, развлечение ей наскучило, и кавалер попытался следовать за ветреной подружкой. Саламандры не могут покинуть огонь самостоятельно, но этот, наверное, смог.
– Отчего они могут взорваться?
А ведь был взрыв. Я его слышала, но приняла за фейерверк. Предположим, кто-то накачал ящерицу взрывчатым веществом…
Прокурор повторил вопрос.
– Помолчите! – прикрикнула я. – Вы мешаете думать.
Так-так… Ну хорошо, чисто теоретически, я надеваю перчатки, достаю из камина саламандру, опускаю ее в футляр, та засыпает. Левой рукой я разжимаю ей челюсти, правой – сыплю в глотку… ну, например, порох. Ба-бах! Осколки футляра летят мне в лицо. Порох воспламенился от внутреннего жара саламандры.
– Это невозможно, – сообщила я прокурору. – Если был взрыв в камине, взрывчатку подложили непосредственно в него.
– Каким образом? Злоумышленник тогда подорвался бы одним из первых.
– Она могла находиться внутри полена, – предположила я. – В выдолбленном углублении. Дерево прогорело не моментально, вещество вступило в контакт с огнем, взрыв, но преступник слышит его уже с безопасного расстояния.
Карандаш быстро скрипел по бумаге, синьор Лакорте бормотал «чудесно» и «великолепно», слегка раздвоенный кончик его носа подергивался.
Болван. Устроил мне допрос, когда Чезаре нужна поддержка и помощь. Дож раздавлен, он потерял мать. Моя скорбь в сравнении с его ничтожна. Мы выясним личность преступника, осудим его и покараем.
Малышка Чикко, выжила ли при взрыве она? Спросить? Нет. Пока допрос касался лишь каминных саламандр, о том, что маджента во время взрыва была с синьорой Маддаленой, Совету десяти, кажется, неизвестно.
Прокурор продолжал спрашивать. Теперь его интересовал наш с супругом визит к тишайшей свекрови.
– То есть, дона Филомена, когда вы покидали спальню, синьора Муэрто находилась в кровати?
Я отвечала, что да, в постели, но собиралась вставать, чтоб переодеться к предстоящей прогулке в компании его серенити и моей. Что мы с тишайшим Муэрто отправились в его гардеробную, и что весть об ужасном событии принес нам секретарь дожа синьор Копальди.
