Глаза цвета спокойного моря азартно блеснули.
– «Безмятежность» слишком дорога мне. То есть ценность ее нематериальна. Это первое судно, которое я смог купить самостоятельно.
– И сентиментально нарекли в честь фрегата дожа Дендулло, на котором служили капитаном?
– Именно. – Он торговался. – Предлагаю тебе взять ее цену деньгами.
– Ваша серенити, – я погладила Чикко, – если моя саламандра не бесплодна, через три-четыре помета мы сможем выкупить целую флотилию.
Про бесплодие я упомянула зря. Чезаре воспринял это личным упреком.
– Так чего вы хотите, Филомена?
– Звания первой ученицы…
– Пони и гондолу, я помню.
– Не перебивайте! Только что вы обещали мне воплотить все мои девичьи мечты.
Дож кивнул, я продолжила:
– Девица Саламандер-Арденте желала получить диплом «Нобиле-колледже-рагацце». Ее батюшка потратил на это немало средств, а она – три года из своей юной жизни.
– Что вы предлагаете?
– Продолжить быть супругами еще несколько недель. Командор от своих планов не отказался, мою безопасность обеспечит лишь мой статус замужней синьоры. В день выпуска мы разведемся, а я, в компании ваших гвардейцев, так как, подозреваю, родичам моим присутствовать на балу вы не позволите, отправлюсь к новой жизни. В моем багаже при этом будут два документа: подписанный вами развод и диплом с самыми отличными отметками из всех возможных.
Чезаре отвернулся, любуясь морской гладью.
– Как вам будет угодно, серениссима.
Итак, этот раунд остался за мной. Лучшая ученица Филомена. Ей теперь придется корпеть над книгами в дворцовой библиотеке. Только над теми фолиантами, которые интересны Филомене-интриганке, названия которых она узнала от синьоры Олимпии. Или синьорины? Интересно, путтана замужем?
Плеча своего мне больше никто не предложил, пришлось дремать, свесив голову на грудь.
Поднимаясь по ступеням лестницы дворца дожей, я с приятным удивлением отметила, что вернулась домой. А чуть погодя, с неприятным – что осталась без фрейлин. Маура заперта под замком в палаццо Риальто, Карла изгнана дожем, Бьянка Сальваторе сбежала замуж.
– Дона догаресса… – Дона Раффаэле присела в реверансе на пороге моих апартаментов, пятеро горничных повторили поклон.
Лучше бы я осталась совсем без фрейлин.
– Констанс, – командовала Паола, – доне догарессе нужно переодеться. Ангела, подай домашние туфли. Лу, возьми в футляр саламандру.
Оказавшись в стеклянном плену, Чикко моментально уснула. Горничные почтительно исполняли все приказания фрейлины Раффаэле, сама она изображала воодушевление.
Раньше все мои переодевания казались мне молниеносными, потому что за это время мы успевали поболтать, обменяться сплетнями и шутками. Теперь же простая смена платья тянулась, как скучная лекция. Девушки помалкивали, позволяя себе лишь редкие просьбы шепотом: «дона догаресса, извольте повернуться, извольте присесть, позвольте помочь».
Наконец мне предложили пройти в гостиную, и Голубка подвела меня к столу с рукоделием.
– Синьора Муэрто позаботилась о том, чтоб вы не скучали.
– Как это мило со стороны матушки, – умильно проворковала я. – Ой, пяльцы! Иголочки, ниточки! Какая прелесть!
Мы с Паолой сели друг напротив друга и стали изо всех сил развлекаться.
Я произвольно тыкала иглой в натянутую на раму ткань, Инес придерживала шитье, Лу вдевала нити, Чечилия наблюдала ее движения, будто той нужна была помощь. Ангела и Констанс просто стояли у стола. Веселье просто лилось через край.
– Дорога вас не утомила? – спросила Голубка.
– Нисколько. А вас?
– Я сопровождала синьору Муэрто.
– Ваше добросердечие воздастся вам сторицей. Как перенесла путешествие матушка?
– Стоически, несмотря на постоянные боли в ноге.
– Матушку осмотрел лекарь?
Беседа продолжалась, бессмысленная и пустая. Платье фрейлины было бело-непорочным, мое – черным как ночь.
Диспозиция понятна. Свет против тьмы, добро против зла. Какая мелочность! Интересно, как этой притворе Раффаэле удалось так быстро подчинить слуг? Моя свекровь шепнула ей тайное заклинание?
Про это мне не рассказали, зато я узнала, что с сегодняшнего дня меня ожидают семейные трапезы в кругу семьи, два часа обязательного вышивания и ежевечерние беседы с матушкой в ее спальне.
