— Тревога – заревел Орех, дергая затвор карабина. – Скорые какие! Думал, только через пару дней соберутся.
Свист мельком выглянул из‑за парапета.
От тропы врассыпную бросилось около десятка дикарей. Лица они вымазали красной краской, на которой синей молнией выделялся Знак Змея. Один из них выстрелил из самопала – огня и дыма оказалось куда больше, чем толку. Спокойно прицелившись, Свист подкосил самого резвого из нападавших, тот почти добрался до недостроенной части заставы. Орех, выстрелы которого вторили винтовке Свиста, успел убить еще двоих, ловко перекидывая прицел с одного на другого.
— Прикрой строителей, — приказал усач.
Свист не раздумывая спрыгнул в маленький дворик заставы.
Еще на первых порах было оговорено, что строители, коль скоро не вооружены, при первых признаках любой возможной опасности будут прятаться на первом этаже башенки, где обороняться врукопашную можно долго. Но дверей, или другого запора поставить пока не успели.
Оказавшись на земле, Свист бросился к ожидающему своего часа штабелю необструганных бревен – там и засел. Позиция оказалась более чем удачная, так как подходы к заставе отсюда просматривались, как на ладони.
На открытое место выскочил дикарь, размахивая топором. Первые две пули, выпущенные Свистом, чудом минули разукрашенный череп, третья же клюнула змеепоклонника в плечо, опрокинув его на землю.
Бросив быстрый взгляд на стену, Свист увидел, как Орех быстро перезарядил оружие, и еще несколько раз пальнул в сторону тропы. Особо не целясь, скорее для острастки, нежели стремясь куда‑то попасть.
— Удрали, — бросил Орех через плечо.
Зодчий, сжимавший в руках жутковатого вида кувалду, выглянул из своего укрытия.
— В следующий раз раздайте и нам оружие. Глупость это – сидеть вот так, — ворчливо заметил он.
— Посмотрим, — уклончиво ответил Орех.
Свист пересчитал тела дикарей. На песке осталось лежать пятеро пришельцев. Один из них все еще дышал.
— Этот ранен, — Свист осторожно присел рядом с поверженным врагом.
— Свяжи его, — посоветовал Зодчий.
Шли быстро, так как свинцовые тучи, нависнув над долиной, украли у дня последние минуты.
— Мало их как‑то было, да и сбежали они довольно шустро, — Свист шел рядом с Орехом.
— Это же не спланированная атака была. Так, от истерики. Видать, мы кого‑то из их дружков прирезали, вот они и бросились без оглядки – мстить. Не думаю, что кто‑нибудь из их старших разрешил бы такую глупость. Но глупость эта сыграла нам на руку.
Свист оглянулся на пленного. Того тащили двое строителей, так как дикарь до сих пор в сознание не пришел. Рану ему, как могли, перетянули тряпицей, чтобы кровью не истек.
— Выходит, они теперь знают про заставу.
— Ничего страшного, это может быть даже полезно, — отмахнулся Орех.
— А с пленным чего? В Дом отведем, так он ведь и расскажет про все – как вы, то есть мы, их дозорных порезали.
— Значит, мы первыми должны с ним общий язык найти, — многообещающе заметил усач.
Свист вспомнил как Орех «разговаривал» с Сонным в то утро, когда они в первый раз столкнулись с дикарями. Охотник почти пожалел раненого врага.
Ночью пленный дикарь несколько раз просыпался, дергался, пытался растянуть и даже перегрызть ремни, стянувшие ему руки и ноги. Безуспешно.
Утром Орех, Свист и Зодчий стояли у норы, решая как им поступить.
— Иди к заставе, — наконец постановил Орех. – Ты, Зодчий, уже не первый раз от этой норы к стройке в одиночку ходил, не заплутаешь. Сегодня дозор меняется, Скальник кого‑то тебе с южного поста приведет, а мы попытаемся разговорить змееныша.
— Хорошо. Мои ребята все равно, не приди я, чего‑то бы удумали, — он подхватил свой мешок с необходимым скарбом. – Только прошу тебя, не переусердствуй.
— Не волнуйся, — заверил его Орех.
Когда охотники остались одни, Орех вздохнул и полез в нору будить пленного. Тот брыкался и шипел сквозь кляп, когда охотник за ноги выволок его на свет.
— Как тебя звать? – медленно спросил Орех, вытаскивая кляп.
Дикарь зашипел еще громче, а потом заругался, желая демонам оказаться в пасти у Великого Змея. Орех несколько раз повторил свой вопрос, добавив для убедительности увесистую зуботычину. Красная краска на лице пленника перемешалась с кровью.
