Видать все копья в обсуждениях были сломаны уже давно, так как собравшиеся покивали головами, да и принялись расходиться. Остались только охотники, да те, кому выпало стать дозорными.
— Привет, подранок, — Скальник незлобно сунул Свисту кулак под ребра. – Ты как?
— Живой.
— Да ладно! – игриво усмехнулся Скальник. – А виду не подаешь. Я недавно из дозора, скажу тебе, Свист, – гаденыши собрались нам пакость какую‑то устроить.
— С чего ты взял?
— Крутится там кто‑то у подножия тропы.
— И чего? Мы им конфет не слали, я сам несколько дикарей убил.
Скальник только отмахнулся.
— Говорю тебе, они точно замышляют напасть на нас. Не один я так думаю.
Свист только плечами пожал.
— Ведун крепко взялся, — невзначай заметил Скальник.
— За что взялся? – переспросил Свист.
Скальник снова усмехнулся, словно Свист не понимал чего‑то совсем очевидного.
— Совет он начинает и заканчивает, после каждого ужина он свои речуги заводит…
— Что заводит? – раздраженно прервал собеседника Свист.
— Ну, проповеди эти читает, и вот тоже, — он незаметно указывал куда‑то в угол.
Орех сложил мощные руки на груди и спокойно втолковывал что‑то Ведуну. Тот же внимательно слушал, иногда кивая, задавал какие‑то вопросы, уточнял детали.
Не найдя в Свисте благодарного слушателя, Скальник плюхнулся на скамью и отвернулся.
— Мужчины! — Ведун повысил голос.
Люди расселись по скамьям, позвякивая антабками ружейных ремней.
— Наши дозорные фиксировали очевидные признаки активности змееепоклонников, — Ведун сделал паузу.
— Да. Шевелятся, гады, — громко согласился Скальник со своего места.
— Посему у Ореха есть, что сказать всем нам, — Ведун отступил на шаг, давая слово охотнику.
— Значит так, — Орех оглядел собрание. – Если вдруг дикари захотят прорваться к нам, то парочка дозорных их не остановит. Каких бед могут натворить эти варвары, можете сами себе представить. Особенно учитывая их количество. Я предлагаю организовать цепь постов вдоль обрыва. На каждом посту соорудить гору хвороста. Дозорные, если увидят силы противника, кучу подожгут, дым увидят на соседнем посту и сделают то же самое. Так и мы вскоре узнаем, что к нам враги пожаловали.
— Где столько людей взять? – с места спросил Терновник. После дикарского плена он держался гордо и несколько надменно, называя себя красивым словом – ветеран.
— Обучим тех, кто в Доме занимается мелкой работой, женщин например.
— Женщины в лесу? – усомнился Скальник.
— Не в лесу, а на посту, — поправил его Орех. – Охотники будут утром разводить дозорных по постам, а к вечеру тех, которым до нор будет далеко добираться, приводить в Дом.
Как всегда поднялся шум, кто‑то что‑то предлагал, кто‑то недопонял или не расслышал, другие наперебой спорили.
Ведун тяжело вздохнул.
— Мужчины, — половина спорщиков тут же угомонилась и посмотрела на него, оставшиеся же замолкли, так как не с кем было спорить.
Удовлетворенный результатом, Ведун заговорил снова.
— Орех прав. Пренебрегать возможностью вторжения кровожадных гадоверов нельзя. Это может стоить нам слишком дорого. Я призываю вас поддержать идею Ореха.
Свист с удивлением отметил, что многие, даже те, кому идея Ореха сперва не пришлась по душе, после слов Ведуна согласно закивали.
— Вот и ладно, — Орех удовлетворенно разгладил усы. – Завтра же начнем подготовку постов. Места удобные я уже присмотрел. Утром я разобью вас на отряды по три–четыре человека. На сегодня же, думаю, все могут быть свободны.
Свист покинул свое место, но уходит не стал. Напротив, подошел к памятной стене, которую украшали творения Арахны. За время его недомогания тут появилось еще одно полотно:
«Принявшие Свет шагнут в завтра. Отвергнувшие же, сгниют во тьме», — гласило оно.
После происшествия в Запретном Дворце, сама мысль о том, что можно остаться в темноте до дрожи пугала Свиста. И прежде‑то самым большим его страхом было не успеть в нору и оказаться ночью в лесу. Но теперь этот страх вытеснил все остальное, став, казалось, самым главным в жизни.
«Всю жизнь чего‑то боюсь», — подумал охотник. – «И чем дальше, тем сильнее».
Он оглянулся. Зал почти опустел, остался Ведун да один из парней Зодчего, занятый поломанной ножкой дальнего стола.
