Встать пришлось рано.
Две группы охотников по четыре человека покидали Дом. Той, что выпало идти на юг, верховодил Орех, в другой же, уходящей вдоль края обрыва на север, за главного вышел Пластун.
Свист прислонился к порталу под слоновьей головой, провожая сонным взглядом отряд Ореха, пока тот не скрылся в лесу.
Он потер кулаками глаза, широко зевнул и побрел по коридору вглубь пирамиды. До завтрака было еще далеко, и ему хотелось употребить имеющееся время на сладкое ничегонеделание.
Вернувшись к себе в коморку, он прилег на топчан, где вскоре его настиг чуткий и тревожный сон. Проснувшись во второй раз, Свист обнаружил себя еще более невыспавшимся и разбитым, нежели до этого. Сунув ноги в сапоги, он поплелся в трапезную.
В давешнем зале гудели голоса и звенела железная посуда.
Приметив свободное место на краешке скамьи, он направился туда. Еще несколько минут люди рассаживались, передавали тарелки и тусклые приборы. Наконец, председательствующий за трапезами Ведун попросил внимания.
— Благодарим за пищу, что есть у нас на столе, и спасибо за крышу, что есть над головой. Приступим, — сказал Ведун и сел.
Заскрипели скамьи, ударили по мискам ложки.
Свист ел медленно и неторопливо. После недели разбавленных чаем сухих пайков острая похлебка казалась манной небесной.
«Манна небесная».
Он покрутил эти слова и так и эдак, но так и не смог вспомнить, что это такое и по старой привычке махнул рукой.
Время завтрака подходило к концу, люди сносили грязную посуду и расходились. Некоторые, правда, оставались, возвращаясь на свои места.
«Опять, наверное, Ведуна слушать будут», — лениво подумал Свист.
Он хотел было уйти, но почему‑то остался, заняв место у стены.
С важным и немного отрешенным видом, Ведун одел на голову странный (и, как показалось Свисту, потешный) головной убор – причудливую конструкцию из кожаных ремней, проволоки и спадающих на спину полосок белой ткани. Видать, старая шапка надоела.
— Ночь – не время для человека. Ночью темно и опасно, ночью бродит ужас. Лишь свет помогает нам выжить. В норах горят очаги, солнце прогоняет тени и рассвет начинает новый день. Как можем мы помыслить о том, что это совпадение?
Люди переглянулись.
— Кто‑то оберегает нас, защищает, ведет и одаривает. Кто‑то приносит нам свет, и мы должны быть благодарны ему!
Он поднял руки и повысил голос.
— Спасибо!
— Спасибо! – повторили люди.
Эхо разнесло это слово по Дому и Свист вздрогнул.
— Спасибо тебе, Приносящий Свет!
— Спасибо, Приносящий Свет, — люди вторили Ведуну.
А под сводом билось: сящий Свет…Свет..Све…
Свист вернулся в свою комнату. В ушах до сих пор слышались слова Ведуна –Приносящий Свет. Он немного покружил по комнате, пытаясь найти себе применение, потом махнул рукой и вышел.
Поворот, лестница, еще поворот.
Длинный коридор, стены которого пестрели рисунками. Цветные мелки, глина и краски, все чем можно было провести линию на камне, легло на стену в виде рисунков. Картины разной степени мастерства, а скорее его отсутствия: изображения Дома, едва ли схожие с оригиналом, портреты, темные пятна лесов, голубые ленты рек. Хватало и совсем фантастических – как правило, сам художник не знал, что он нарисовал.
Сюда время от времени ходили все жители Дома. Никто не понимал почему. Просто ходить и смотреть на картинки нравилось почти каждому. Многие сами рисовали. Даже Свист однажды, как смог изобразил железную птицу, несущуюся к земле. Правда, что это птица, а не бог весть что, сходу и без подсказок мог понять далеко не каждый.
Свист шел в дальний конец импровизированной галереи – вдруг что‑нибудь новое украсило стену. Он остановился у рисунка, которого раньше не видел. В потеках слишком жидкой краски угадывалось лицо и длинные светлые одежды, над головой большое желтое пятно – солнце, наверное.
Послышались шаги, и Свист оторвался от своего созерцания.
По коридору шаркающей походкой сомнамбулы, едва глядя под ноги, брел новенький, тот самый которого нашел Свист. Будто призрак, он прошел рядом с охотником, даже не заметив того. Новичок скрылся за поворотом, вскоре даже звука его шагов стало не слышно.
