— Хвала Свету, — уже по привычке приветствовал всех Свист.
После недолгого разговора, в течение которого десятник вновь был вынужден повторить байку про нападение уцелевших дикарей, сторожа пропустили четверку дальше.
— Только сразу на обряд очищения, а то Светолюб нам головы снимет, — напутствовал их один из сторожей.
— Тотчас поищем Ведуна, — ответил Свист, даже не думая этим заниматься.
— Ведун не станет тратить на вас четверых время, идите сразу в молельню – там точно есть кто‑нибудь из паладинов. Он вам поможет.
Когда они отошли подальше от сторожки, Скальник прошипел:
— Когда мне понадобится помощь одного из этих зомби – я спрыгну с обрыва, предварительно намотав свои кишки на ближайшее дерево.
Свисту нечего было ему возразить.
— Я не пойду, — заявил Дрозд. – Всему есть предел.
Они остановились на перекрестке. Десятник оглядел собравшихся, и сокрушенно покачал головой.
— Ладно, Змей с вами. Только старайтесь не попадаться им на глаза.
Со времен похода, Свист безошибочно чувствовал ближайших товарищей. Так и сейчас он знал, что стоит ему подняться на два яруса, а там пройти по коридору с разрисованными стенами, и чуть дальше, за поворотом он найдет Ореха. Поколебавшись немного, он решил сперва повидаться с воеводой, отложив другие дела и встречи на потом.
Миновав два лестничных пролета, раскланиваясь с обитателями Дома, многих из которых он встречал впервые, Свист вышел к Залу чужой памяти. С последнего его посещения картин на стенах сильно прибавилось.
Все стены довольно таки длинного коридора были украшены меловыми картинами. Рисунки изображали то человеческую фигуру, стоящую в лучах ослепительного света, то людей с непропорционально широкими плечами, держащих оружие в гротескно мускулистых руках. Нашелся здесь и огромный гад, извивающийся под сапогом могучего воина, условно похожего на Ореха. В углу же притаилось нечто с багровой кожей и огромными клыками в зубастом зеве. Напротив, картинок, что были здесь раньше – тех, которые рисовали охотники задолго до Свиста, теперь было и не разглядеть.
Свист замедлил шаг, оглядываясь по сторонам. Поодаль, сработанные из необструганных жердей, стояли невысокие леса. Наверняка неизвестный Свисту художник задумал облагородить еще и потолок.
За углом, у низкого дверного проема подпирал плечом стену Крепыш. Скрытая в тени, у его бедра нашлась увесистая дубинка.
— Привет, Свист, — радушно улыбнулся широкоплечий парень. – Воевода ждет тебя.
Он посторонился, давая Свисту пройти.
В небольшой комнате с окном, закрытым глухим деревянным щитом, царил полумрак, только несмелый огонек дрожал под плафоном керосиновой лампы.
— У тебя винтовка? – вместо приветствия громко удивился Орех.
— Ну да, — опешил Свист.
Орех покинул свое место и поднялся на ноги.
— Сколько у тебя патронов?
— Почти три магазина, Домовой отсыпал.
— Давай все сюда, — воевода сунул ему под нос шапку.
Свист, не совсем понимая, что происходит, грохнул прикладом об пол и протянул воеводе три магазина.
— Так что произошло?
— Нам нельзя больше оружие носить в Доме – вот, что произошло, — проворчал Орех. – Не понимаю, почему у вас его не отобрали на входе.
Свист пожал плечами, а Орех завернул оружие и боеприпасы в какую‑то тряпку и спрятал подальше.
— Ты выглядишь не очень‑то счастливым. Недостаточно чествовали победителя? – произнеся эти слова, охотник усомнился, не слишком ли много желчи в них прозвучало.
Орех укоризненно глянул на младшего товарища, но решил пропустить шпильку мимо ушей.
— Ведун как‑то все так интересно повернул, что я уже затрудняюсь сказать, чья это была победа, и кого над кем.
— Ну, а насчет оружия‑то что?
— Да вот, теперь даже охотникам, пока они в Рассветном Храме, нельзя иметь при себе никакого оружия. Это якобы оскверняет узы братства и взаимной любви.
— Что вот так прямо все оружие по своим чуланам хранят?
— Не все! Паладинам можно таскать любой арсенал.
— Как так?
— А они уже настолько просветлены, что им он им вроде как не помеха. Да и винтовки наши не в чуланах, а в специальном месте, у Складаря под неусыпным присмотром.
— Тревожный звоночек!
