— К какой войне? – искренне удивился дикарь.
— К войне с людьми Верхнего Леса, — уточнил Орех.
— Наверху нет людей!
Пластун положил руку на плечо воеводы, прося разрешения вести разговор. Вопреки ожиданиям, Орех не озлобился, а только махнул рукой – действуй, как знаешь.
— Готовились ли вы к тому, что демоны из Проклятого леса нападут на вас?
— Нет.
— Почему?
— Великий Жрец сказал, что демоны никогда не нападут на нас.
— Почему он так решил?
— Не знаю. Он Великий Жрец, ему виднее.
— Он сказал людям, почему демоны не станут нападать? – вставил Свист, успевший догадаться, как следует вести допрос дикаря.
— Да. Говорящий с Богами сказал нам, что Главный Демон не пустит их в наши леса.
— Почему не пустит?
— Они нас боятся, потому, что за нас Великий Змей.
Свист потер глаза.
— Это он что ли Ведуна главным демоном назвал?
Троица паладинов недовольно переглянулась между собой, а Орех только плечом дернул.
— Не может быть такого, чтобы еретики не готовились к нашему вторжению, — Светоч зло и недоверчиво разглядывал бритоголового змеепоклонника.
— Их вождь, ну жрец этот, был уверен, что мы не придем, — Пластун мял в руках полинявшую шапку, воспоминания о встрече с дикарским вождем заставили разведчика поежиться от холода, неведомо откуда взявшегося в душных джунглях.
— Примем к сведению, — Орех присел на замшелый камень, оставшийся от стены какого‑то древнего строения.
От общих вопросов перешли к конкретике – откуда может прийти большой отряд, когда ушел такой‑то шаман, сколько дикарей можно встретить у переправы, и главное – где ближайшие убежища. Допросчики знали, что следует спрашивать. Рабы, добытые воеводой в первой вылазке, поведали очень многое, а пойманный бородач, находясь во власти Ореха, охотно рассказывал все, что от него требовали, и порой даже сверх того.
— Больше мы из него ничего не сможем вытянуть.
Орех огляделся, словно мог видеть своих людей, затаившихся в густом подлеске.
— Еретик более тебе не нужен? – спросил Светолюб, вынимая нож.
По выражению его лица стало понятно, что он уже давно ждал этой возможности.
Орех поглядел на одного из светлой троицы, но ответить ничего не успел.
— Воевода! Верные Светоносцу воины не поймут, если мы пощадим мерзкого гадовера, — Светляк словно прочитал мысли Ореха.
Воевода покрутил ус и отвернулся.
— Делайте с ним, что хотите.
Не теряя ни секунды, Светолюб ударом ноги сшиб дикаря на землю, и тут же стянул ему руки колючей веревкой. Взвалив себе на плечо начинавшего приходить в себя пленника, он в компании двух других паладинов скрылся в зарослях.
Вскоре послышался победный клич, исторгнутый десятком глоток:
— За Свет!
Воевода вопросительно поглядел на Пластуна – чего с ними не отправился?
— Пойду, приведу их в порядок. Скоро выходим? – вместо ответа спросил разведчик.
— Да, — коротко ответил воевода.
Когда войско продолжило путь, Свист, проходя рядом с тем местом, куда ушли паладины, обнаружил обезглавленное тело дикаря. Отрезанная голова пучила обращенные к небу глаза, крепко насаженная на палку.
День давно перевалил за середину, воины Света забрали без малого дюжину жизней, не сделав пока ни единого выстрела. По плану, оговоренному еще при допросе языка, вскоре войско разделится на небольшие отряды, которые должны быстрым маршем пройти до ближайших убежищ, где и переждут ночь.
— Больше одного пленного не брать, — распорядился Орех, и Пробой усмехнулся этим словам. – Стоянки захватывать быстро и жестко, разрешаю стрелять. Встречаемся утром, через час после рассвета, всем быть готовым к маршу.
Свист увел пять человек по тропке, отмеченной путевым столбом, и менее чем через час он понял – близко. Когда он был здесь первый раз, то за равное время прошел куда больше, но войску из нескольких десятков мужчин идти приходилось намного медленнее и осторожней.
Светящиеся валуны оградили от внешнего мира небольшой клочок суши, вставший островком прямо посреди озера. В отличие от большинства водоемов Нижнего Леса, что вечно были затянуты зеленной ряской и донельзя захламлены обильной листвой, пруд оказался почти чистым.
Воспользовавшись биноклем, Свист удостоверился, что в данный момент убежище пустует.
