В стенах Киёсу мало-помалу восстанавливалось спокойствие.
Через несколько дней после битвы при Ямадзаки Тятя услышала о том, что Хидэёси отвоевал свой замок Нагахама, однако убит ли Такацугу в сражении или же сумел спастись бегством, было неизвестно. Ещё какое-то время спустя Тятя узнала, что цитадель Адзути, захваченная кланом Акэти, сожжена дотла. Воображение тотчас нарисовало мрачную картину: величественная башня о семи ярусах и могучие крепостные стены обращаются в угли… Это видение, символ тщеты всех свершений Нобунаги, слилось в сознании девушки с призрачным праздником огня.
На женской половине замка Киёсу О-Ити и три её дочери, забытые миром, отданные отныне во власть тревог и страхов, продолжали вести уединённое существование. Пока не сложил голову Мицухидэ Акэти, сообщения извне поступали к ним бесперебойно, теперь же они пребывали в полном неведении о новом правительстве, созданном Хидэёси.
В ночь на одиннадцатое число шестого месяца, то бишь через девять дней после событий в Хоннодзи, стоивших жизни Нобунаге, Вступивший на Путь[42] Гэнъи Маэда, верный вассал Нобутады Оды, доставил из Гифу внука Нобу-наги, маленького Самбосимару, в ту пору двух лет от роду. Здесь, в Киёсу, мальчик был в безопасности. Нобутада, старший сын и прямой наследник Нобунаги, тоже нашёл смерть в ночь бунта Мицухидэ Акэти, и Самбосимару, несмотря на нежный возраст, суждено было принять титул главы клана Ода. Замок Киёсу и правда мог послужить ему более надёжным убежищем, чем крепость Гифу, которая после уничтожения Адзути стала стратегическим центром клана Ода. О-Ити и её дочерям, впрочем, так и не удалось повидать высокопоставленного малыша, они и узнали-то о его прибытии лишь благодаря дамам из своего окружения — официально известить их об этом никто не озаботился.
Пару дней спустя после того, как привезли юного Самбосимару, в замок Киёсу в сопровождении нескольких воинов торжественно вступил Кацуиэ Сибата, слывший одним из самых влиятельных и верных вассалов клана Ода. Когда распространились слухи о событиях в Хоннод-зи, этот военачальник на службе у Нобунаги сражался в западных землях против Кагэкацу Уэсуги. Он не мешкая перепоручил командование своим приближённым и помчался обратно в Киото, но, получив в пути донесение о битве при Ямадзаки, спешно повернул к Киёсу. С появлением Кацуиэ Сибаты замок заходил ходуном. И Тятя, и её матушка, которые, покидая свои покои, неизменно бросали взгляд на главное крыло замка, находившееся по ту сторону сада, видели, что его обитатели пребывают в постоянном движении, туда-сюда в великой спешке снуют незнакомые самураи и воеводы. Но никто из этих людей не показывался на женской половине. В ту смутную пору ни у кого не было времени беспокоиться о судьбе сестры покойного Нобунаги Оды и его племянниц. Даже Фудзикакэ Микава-но-ками, до того прилежно державший их в курсе событий за стенами Киёсу, положил конец своим визитам, сочтя затруднительным наведываться в женские покои теперь, когда по замку толпами расхаживали вооружённые воины. О-Ити и три княжны, таким образом, оказались отрезанными от внешнего мира. О том, что творится за воротами, им оставалось только гадать.
В конце шестого месяца в Киёсу явился сам Хидэёси Хасиба. Одержав победу при Ямадзаки, он первым делом наведался в Адзути — оценить обстановку после сожжения цитадели, затем поскакал в Гифу, собрал заложников в семьях своих вассалов[43] и отвёз их в Нагахаму, доверив охрану крепости Гифу Хидэмасе Хори. Принявши все эти меры особой важности, что давало ему возможность в дальнейшем держать ситуацию под контролем, Хидэёси отправился в Киёсу повидать Самбосимару. Со времён событий в Хоннодзи полководец совершил ряд деяний, заслуживающих восхищения, и притом из каждой передряги выкручивался своими силами, без посторонней помощи, раз за разом выходя победителем.
В том, что Хидэёси Хасиба, как верный вассал, решил нанести визит в Киёсу, дабы засвидетельствовать своё почтение новому главе дома Ода, не было ничего необычного, однако приготовления к его приезду прошли в замке с не подобающим случаю размахом. Не успел запыхавшийся гонец известить обитателей Киёсу о намерениях полководца, все, вплоть до последних челядинцев, изменились в лице и засуетились по углам, садовники бросились приводить в порядок внутренние сады, стражники вытянулись во фрунт у всех въездных ворот — короче, рвения было проявлено ровно столько же, как если бы хозяину Киёсу предстояло принимать у себя самого покойного господина Нобунагу.
