— Мы слышали, — флегматично заметил он.
— Чего слышали? — это уже постаралась уточнить я.
— Не-а, мы не ошиблись, — встрял Рыжий. — Вы точно одно семейство!
— Что? — закричали мы с «отцом» в унисон.
Решив, что здесь не место и не время обсуждать ошиблись они или нет, я спросила:
— Так в чем дело?
— Рыжий принес дурные вести, — информировал Укул.
Теперь они напряглись и не скажешь, что пять минут назад расслаблено сидели и курили.
— Мурка?
— Какая Му. Нет, — Укул хмыкнул и почесал ухо. — Нет, с твой кисой все в порядке. Ворчун хороший человек. Он животных любит. Дело не в ней.
— А в чем? — я успокоилась. Что бы там ни было, это напрямую меня не касается.
— В ком, конкретнее, — поправил меня Рыжий. — Здесь такое дело. Кое-кто говорит, что был запрос в Центральное управление Стражи на тебя.
— И что? — все еще плохо разбираясь в этих ЦУСах и ЦУТах (Центральное управление тюрем), я требовала детальных объяснений.
— Это значит, что кто-то из нашей семьи хочет тебя убрать, — обыденно объяснил Укул.
— Что делать? — мне не было страшно, мне было противно.
— Сиди тихо, никуда не ходи одна, — стал давать инструкции Рыжий. — Ничего ни от кого не бери, никому ничего не обещай. Не ешь то, что не едят все. Не пей, не гуляй….
— Я поняла, — в этих указаниях не было особо ничего полезного.
Сейчас, сидя в доме Вазипия и Ираса, я подумала, что несмотря на то, что я выполнила все советы Рыжего, все равно попалась.
А тогда я пожала плечами, но на рассерженные вопли Укула и Рыжего о своем легкомыслии, поклялась, что буду осторожна-осторожна-преосторожна.
Рыжий ушел по моей просьбе, нам надо было кое-что обсудить с Укулом.
— Понимаешь, я не могу взять себе твоего отца, — сейчас я пыталась донести до Укула свои проблемы. — Я не буду принимать наследство, если это обязательное условие. Ты же понимаешь, что это нереально.
«Отец» поморщился:
— Поздно, Чех. Ты согласилась в тот момент, когда ответила Латифуну на старый, как мир вопрос.
Да, это большой повод для размышления. В их глазах оправданием не служит то, что я не из этого мира.
— Раз пришла сюда, значит, живи по нашим законам, — резюмировал на мои возражения Укул.
— Хорошо, — я обреченно вздохнула. — Как ты себе все это представляешь? Я не останусь здесь ни за что!
— А чем тебе не нравится Сайхай? — обиделся Укул.
Мы прервались потому, как пришел Грона и принес опять чай.
— Я не люблю чай, — мне было тошно смотреть на блюдечки, заварочник, молочник, печенье и прочее.
— Да? — сверкнул глазами дворецкий. — А что вы предпочитаете?
— Кофе и только три раза в день, — мне не надо было, чтобы Грона с таким же упрямством приносил мне кофе по пятнадцать раз за день. — Я люблю кофе с солью, Грона.
— Это как? — озадачились мои слушатели.
Пришлось рассказать.
Грона ушел задумчивый, но поднос не унес:
— Покушайте, пока я кофе приготовлю, — серьезно сказал он.
Укул дождался, когда закроется дверь, и только тогда захохотал:
— Видела бы ты свое лицо!
— Папа! — я озверела. — Ты уходишь в сторону от наших проблем!
— Прости, Чех, — Укул успокоился. — Я никогда не видел Грона таким озабоченным.
— Укул, не отходи от темы. Я спрашиваю тебя, как все можно повернуть назад?
«Отец» поднялся, нашарил в тумбочке свою хвойную сигару и закурил.
— Нет шансов, Чех. Все уже сделано.
— А если я признаюсь, что не твоя дочь? — отчаянье не самый лучший советчик, всегда впадаешь в крайности.
— Тоже нет шансов, — отрезал Укул.
— Почему?
— Потому, как дед тебя признал, — спокойно пояснил он.
Я подскочила на месте. Сегодняшний день не складывался и все тут.
Продолжить разговор мы не успели, в дверь постучали. Это пришел Грон, чтобы сообщить о том, что меня ждут мои «родные» тетки Шер и Альна.
— Зачем? — страшно не хотелось туда идти.
Укул тоже стал протестовать:
— Мы еще не договорили.
Грон невозмутимо повторил, что его миссия передать о сообщении Шер и Альны дорогой племяннице Чех.
— Где они меня ждут? — я сердито сверкнула глазами на дворецкого. Он поежился.
— Внизу в главной зале, — последовал четкий ответ. — Они собираются провести экскурсию по дому с тем, чтобы вы его не продавали.
— На хр… в смысле зачем мне эта экскурсия? У. отец, что за бред?
