— А что такого делали Смея и Гада, что остались так надолго в памяти? — мне было наплевать на мифических героев, я надеялась растянуть разговор подольше, вдруг кто мимо пойдет. Будет хорошим поводом уйти, так и не осмотрев тайные комнаты.
— О! Они были весьма бандитской парочкой, — рассмеялась Альна. Я впервые слышала ее смех. Не понравилось. — Смее нравилось смущать людей. Она ходила в человеческом обличье, меняла моду, пользовалась магией. Их какое-то время разыскивали за многочисленные ограбления торговцев и банкиров. Они способствовали привлечению сюда мафиозного капитала. С их изображением даже выпускаются памятные монеты. Обрати внимание на большие золотые.
— Да? А что случилось потом?
— Потом они ушли. Никто не знает куда и почему. Некоторое время в этом поместье оставался Чава, бывший братом Смеи и другом Гада. Куда он делся потом тоже неизвестно, — грустно закончила Альна. — Правда, говорят разное, но… — ей было нечего добавить, Шер грозно посмотрела на свою сестричку.
— Пойдем, — подтолкнула меня к нише Шер.
Она разомкнула потайной механизм. Статуя отошла в сторону. Там еще дольше никто не прибирался, я расчихалась от пыли.
— Чху! Чху!
— Я пойду первая, — сказала Альна.
— Я подожду здесь, — ответила Шер.
Я на это купилась и пошла за ней. Мы были на средине лестницы, когда погасла лампа в руках у Альны.
— Что? — я остановилась, не хватало еще упасть вниз и сломать ноги.
Было подозрительно тихо. Альна должна быть на три ступеньки ниже. Я протянула руку, никого нет.
— Альна? Альна?
В ответ тишиа.
— Чех? — послышалось справа от меня.
Я дернулась было, но меня что-то ударило по плечу. Паук! Омерзительно большой. Он будто раздувался.
— Альна? — я крикнула погромче. Надо идти наверх, но дверь то закрыта.
Я осторожно поднялась до верха лестницы. Дверь была закрыта. Милые родственнички. Выбирусь убью на фиг!
Паук постоянно попадался на глаза. Все время был рядом. Тьфу! Не люблю насекомых, да еще таких больших, но этот похоже меня охраняет.
— Чего делать? — я спросила негромко у паука.
Тот уставился на меня своими ломанными глазищами и зашевелил лапками. Чего-то хочет сказать. Паук стал опустился на своей сетке к моим рукам и стал их оплетать. Я зажмурилась. Бррр! Потом в голове зашуршало: «все время влево, не бойся».
Я сделала шаг с лестницы влево. Под ногами ничего нет, но я медленно перемещаюсь. Паук как-то тянул свою же сеть. Через три долгих минуты я стояла на другой лестнице. Паук забрал свою сеть. Я долго и старательно дышала, чтобы не заблевать все вокруг.
В голове опять зашуршало: «вверх и тяни за глаз». Вверх я поднялась, там было рельефное изображение драконьей морды. Я потянула за левый глаз, он был чуть больше выпучен. Ниша открылась и я в коридоре за спиной у красотки Шер. Не знаю, что в меня вселилось, но я подошла и стукнула ее под колено.
— Ааа, — застонала женщина. Еще один удар в живот. Плевать на эту дрянь.
Дернув, чтобы открыть потайной ход, я засунула туда эту грязную с….и захлопнула дверь.
Паук был рядом со мной.
— С меня причитается, — я сказала это хрипло. Не замечала раньше за собой садистских наклонностей.
Паук пошевелил лапками, как аплодировал.
— Сочтемся, — я так перевела его реакцию. — Куда на выход?
Паук пробирался по потолку, я за ним. Вскорости я была в уже знакомом крыле.
Ужин начался с опозданием. Не явились во время Шер и Альна. Про Альну сообщили, что она повредила себе руку, а вот Шер сильно хромала. Об экскурсии не было сказано ни одного плохого слова.
Чукмедал, правда, иногда воинственно поглядывал на меня, а Укул смотрел очень озабоченно, тревожно.
Тон за ужином задавал Чукшер и Мина. Эта пара славно спелась. Мина лепетала что-то о цветах и закатах, а Чукшер рассказывал о лошадях и фамильном озере. Я старательно поддакивала.
— Так ты там была? — подивилась Мина.
— Вчера, — коротко ответила я.
— И что? — все затаили дыхание.
— Интересные вещи посмотрела, — я улыбнулась чуть ли не через силу. Еще одно неприятное воспоминание.
— Смотрела? — Мина обозлилась. Я не могла понять причины.
* * *
Мине хотелось выть и на месте убить эту самозванку. Она не позволит, чтобы та жила. Мине оставалось жить несколько лет. Она не позволит жить этой счастливой твари, раз она умирает. Завтра, все будет завтра, а сейчас надо улыбнуться и спросить что-нибудь нейтральное.
