Акулья Морда и его плащ из мешковины швырнули в меня полтонны мебели на четверть секунды позже, чем я поднял правую руку и прорычал:
– Fuego!
Мне явно не приходилось в последнее время прибегать к магии. Живя в сердце Зимы, не станешь дурачиться, вызывая своими чарами огонь. Там есть существа, которые ненавидят подобные фокусы. Но огненная магия всегда была моей самой сильной стороной. Она была первым полностью осознанным заклинанием, которое я освоил, и в удачный день я могу выступить в одной лиге с любым чародеем, если речь зайдет об огненной магии.
Плюс ко всему, я подключился к скрытой энергии, которой какой-то особенно любознательный ангел наградил меня, не спрашивая моего согласия – к древнему источнику энергии Творения, известной как огонь Души. Он не предназначен для боя, но его присутствие может придать моим боевым заклятиям достаточно силы и импульса, делая их почти неотразимыми. Мне приходилось быть с этим осторожным: слишком много энергии сгорает в считанные секунды – что может убить меня самого. Но если я не выйду живым из этого паба, то какая разница, сколько огня Души я сохраню на черный день?
Я ожидал рева пламени, вспышки белого и золотого огня, удара перегретого резко расширяющегося воздуха – и прямо в отвратительную морду Акулы.
Вместо этого возник вой арктической вьюги и спиральный гарпун бело-голубого огня, горевшего сильнее, чем что-либо по эту сторону звезды.
Акулья Морда, швырявший в меня мебель, попытался спрятаться за ней, но огонь, вызванный мною, испарял стулья и столы в то же мгновение, как прикасался к ним. Они разлетались с невероятной ревущей детонацией грома, и каждый удар сопровождался звуком, какой произвели бы немыслимо огромные и неумело управляемые строительные машины.
Акулья Морда скрестил свои костлявые предплечья перед собой в последней попытке отразить заклинание. Если бы я был сконцентрирован на этом – на том, чтобы пробить его защиту, может быть, пламя прожгло бы насквозь Акулью Морду и его дурацкую накидку. Но мой план состоял в другом. Вместо этого я рванулся, преодолевая расстояние между нами, сквозь ужасающий жар термального цветка моего заклятия – словно бежать сквозь печь. Я видел, как мое заклятие выплеснулось на скрещенные предплечья Акульей Морды, и странное существо сумело отбить заклятие почти целиком – но не вполне. Огонь обжег одну из его щек и перекинулся на правое плечо, превратив весь его мешок в огромную пылающую массу.
Акулья Морда завопил от боли. Его крик выстрелом отдался в моих ушах. Он начал опускать руки, чтобы контратаковать.
В ту секунду, когда он это сделал, я вогнал свой правый кулак в его тупую мерзкую харю.
Чувак, болваны, которых я превращаю в утиль, никогда не предвидят подобного хода! Они думают, что если уж я чародей и все такое, то отойду назад и буду пулять в них Волшебными Ракетами или чем-то еще – и удеру сразу же, как только они подойдут достаточно близко.
О’кей, не спорю, именно так работают многие чародеи. Но все равно, им стоило бы помнить, что нет никаких причин для того, чтобы чародей не применил физическую силу, как и любой другой человек.
Случились две вещи.
Во-первых, когда мой кулак пролетел вперед, я ощутил восторг, который растекся по моей руке от кисти до плеча, восхитительный и потрясающий. Я едва успел ощутить это, как услышал хрустящий звук и увидел, как голубовато-зеленый лед внезапно покрыл мой кулак.
Во-вторых, я налетел на Акулью Морду как взбесившийся грузовик, заехав ему в подбородок и перенося удары до самой Южной Америки. Лед, покрывавший мой кулак, разлетелся на мелкие осколки, втыкавшиеся в руку и резавшие кожу, но я этого практически не чувствовал. Акулья Морда улетел назад, словно я врезал ему кувалдой, и врубился в стену с такой силой, что тяжелая дубовая панель треснула. Его накидка затрепетала, двигаясь назад – проклятая тряпка самортизировала столкновение, так же, как она умудрялась останавливать ружейную дробь на близком расстоянии.
Акулья Морда отлетел от стены, ошеломленный и ничего не соображающий, и я угостил его слева, а потом еще раз справа – и выбил из-под него ноги со всей силой, на которую был способен. Он с грохотом рухнул на пол.
