“Я не шучу,” сказал он, не отводя глаз от экрана телевизора. “Я задушу тебя.”
“Я слышал тебя,” отрезал я.
Давление Шепли раздражало. Влюбленный Шепли был почти невыносим. “Помнишь Аню?”
“Сейчас все по-другому”, сказал Шепли раздраженно. “Мерик совершенно другая Она - та самая”.
“Ты понял это всего через пару месяцев?” Сомневаясь, спросил я.
“Я понял это, когда увидел ее.”
Я покачал головой. Я ненавидел его, когда она так вел себя. Единороги и бабочки вылетали из его задницы, а в воздухе витали сердечки.
Это всегда заканчивалось разбитым сердцем, после чего, в течение полугода, я должен был проследить, чтобы он не напился до смерти. Хотя, казалось, с Америкой все было по-другому.
Неважно. Ни одна женщина не могла заставить меня рыдать и напиваться, распуская слюни из-за ее потери. Если они не остаются, значит, не стоят этого.
Шепли встал и потянулся, а, затем, пошел в свою комнату. “Ты полон дерьма, Шеп”.
“Откуда ты можешь знаешь?” Спросил он.
Он был прав. Я никогда не был влюблен, но я не мог предположить, что из-за этого во мне что-то сильно изменилось бы.
Я решил последовать его примеру: разделся и лег на матрас, чувствуя раздражение. В момент, когда моя голова коснулась подушки, я думал об Эбби. Я дословно воспроизвел наш разговор в своем сознании. Несколько раз в ней вспыхивал интерес.
Она не полностью ненавидит меня, и это помогло расслабиться. Я чувствовал себя немного виновато за свою репутацию, но она не ожидала, что я буду притворяться. Раньше женщины не заставляли меня волноваться. Эбби же заставляла меня чувствовать себя растерянным и, вместе с тем, сосредоточенным. Взволнованным и расслабленным.
Я был зол, у меня чуть ли не кружилась голова. Я никогда не чувствовал себя настолько потерянным. Какое-то чувство поднимало во мне желание находиться рядом с ней больше времени.
Спустя два часа разглядывания потолка и размышлений, увижу ли я ее на следующий день, я решил встать и найти бутылку Jack Daniel на кухне.
В посудомоечной машине были чистые рюмки, так что я достал одну и наполнил до краев. После того, как я опустошил ее, я налил еще. Потом поставил бутылку обратно, положил рюмку в раковину и обернулся. В дверях с усмешкой на лице стоял Шепли.
“И началось…”
“Мне хочется уничтожить тот день, когда ты появился на своем фамильном дереве.”
Шепли рассмеялся и закрыл дверь. Я поплелся к себе в спальню, слишком пьяный, чтобы спорить.
Утренние занятия длились целую вечность, и я испытывал немного отвращения к самому себе, пока торопился в столовую. Я даже не знал, будет ли там Эбби.
Но она была там.
Брэзил сидел прямо напротив нее, разговаривая с Шепли. Я ухмыльнулся и облегченно вздохнул, смирившись с фактом, что вел себя как полный идиот.
Женщина за прилавком наполнила мой поднос один-Бог-знает-чем, а, затем, я подошел к месту напротив Эбби.
“Ты занял мое место, Брэзил.”
“О, она что, одна из твоих девчонок, Трэв?”
Эбби покачала головой. “Конечно нет.”
Я ждал, так что Брэзил выполнил просьбу, переместив свой поднос на свободное место в конце длинного стола.
“Что случилось, Голубка?” Спросил я, ожидая ее язвительных слов в мою сторону. К моему огромному удивлению, она не подавала никаких признаков гнева.
“Что это?” Она посмотрела на мой поднос.
Я посмотрел на свои горячие блюда. Она завела обычный разговор: еще один хороший знак. “Работницы столовой меня пугают. Но я не буду критиковать их умение приготавливать пищу.”
Эбби посмотрела, как я покопался в еде, выискивая что-нибудь съедобное, и, казалось, ее отвлекало перешептывание людей вокруг нас. Конечно, для моих сокурсников было в новинку видеть, как я заботился о том, чтобы сесть напротив кого-то.
Я все еще не понимал, зачем сделал это.
“Тьфу… после обеда тест по биологии.” Застонала Америка.
“Ты готовилась?” Спросила Эбби.
Америка сморщила нос. “Боже, нет. Я провела ночь, уверяя своего парня, что ты не собираешься спать с Трэвисом.”
Шепли, после упоминания о разговоре прошедшей ночи, сразу стал угрюмым.
Футболисты, сидящие в конце нашего стола, прислушались к нашему разговору. Эбби сжалась на своем стуле, стреляя взглядом в Америку.
