Город пуст, ни человека на улице, идущей вверх на гору и видимой как на плане, ни дыма, ни собаки. Однако здешние казаки без нагаек, пешее казачье войско, наша морская пехота по-муравьевски, гребцы и гонцы, годные в дело и на суше и на море. Казак с ружьем за спиной проворно принял конец и закрепил за порядочный кнехт.
На шхуну поднялись казачий офицер и пехотный поручик.
– С благополучным прибытием, ваше превосходительство! Есаул Мартынов, адъютант генерал-губернатора Муравьева!
Казачий офицер богатырского вида. Хоть в гвардию! Типичный сибиряк без петербургских усов и бакенбард. Брит, стрижен, очень короткие светлые усы, сильно загоревшее лицо. Плотен в плечах, высок.
Евфимий Васильевич взял под козырек и подал руку.
– Очень рад! Много слышал!
– Поручик Губарев, капитан над портом! – представился молоденький офицер. «Какой у него знак на груди? Что-то петербургское, знакомое...» – И полицмейстер! – добавил Губарев.
На мундире пехотного офицера полицейский знак – и готов полицмейстер! Все не по-нашему!
– Милости прошу, господа! – пригласил всех к себе адмирал. – Где же Петропавловский порт?
– Крепость Петропавловск больше не существует, – докладывал Мартынов. – Отсюда все вывезено в Де-Кастри, что является секретом, и никто об этом не знает, как оставшиеся здесь русские, так и торгующие здесь в магазине американцы. В марте я был послан его превосходительством Муравьевым из Иркутска по зимнему сухому пути, через тундру, с приказанием о срочном вывозе порта. Петропавловский порт оставлен по приказанию командующего войсками генерал-лейтенанта Муравьева. Войска, гарнизон крепости и все жители с семействами отбыли пятнадцатого апреля на кораблях нашего флота. Эскадра пошла в Де-Кастри. Капитан Лесовский прибыл благополучно на «Каролине Фут» и предупредил о вашем скором прибытии на шхуне, построенной вами в Японии. Степан Степанович перешел здесь на другое американское судно, «Вильям Пенн», и под американским флагом ушел на виду неприятеля на Амур. У входа в Авачу вот уже четыре недели стоит неприятельский флот без действия. По всем признакам, англичане не знают об эвакуации порта.
Надо быть моряком, чтобы понять, как горько прийти в порт, о котором мечтал после долгой жизни в чужой стране и после опасных плаваний, и вдруг увидеть, что этого порта нет, нет и города, все пусто. А так ждали, что встретятся друзья, с которыми простились три месяца назад... Что же! Идем на Амур. Там укрепляться и дать бой! Надо только не пасть духом, придя с такой горячей надеждой и не найдя никого...
– В таком случае и нам нельзя задерживаться, – решил Путятин.
Он тут же попросил Мартынова снабдить шхуну пресной водой и приказал Колокольцову готовиться:
– Сегодня в ночь выходим.
Губарев пошел на берег отдавать приказания.
– Мы ведем наблюдение за неприятелем, – продолжал Мартынов. – Пост у нас на сопке Бабушка, у входа в Губу. Неприятель все это время ждал подхода других судов для подкрепления. Четвертого мая на соединение к нему прибыла сильная эскадра из десяти судов, в их числе стопушечный корабль и четыре парохода. Штурма можно было ожидать с часу на час, но задул сильный ветер, поднялся шторм, и весь неприятельский флот мы потеряли из вида. Только вчера и сегодня суда противника понемногу подходят с разных сторон.
Время для ухода «Хэды» из Петропавловска самое удобное. Утром их эскадра может войти в Губу.
Сошли на берег, прошлись по улице, побывали на месте прошлогодней рукопашной, у братских могил. Путятин молился. Вошли в садик при губернаторском доме. Деревья со слабой листвой и лопающимися почками окружали бронзовый памятник Берингу. Березовая аллея от него вела на крыльцо. Комнаты пусты.
– Все жители города вывезены на Амур. В городе остались только американские торговцы, имеющие здесь постоянные лавки. Семья адмирала Завойко осталась здесь... Юлия Егоровна две недели как родила десятого. Василий Степанович не мог взять ее. Как вы видели, в Ковше стоит китоловный компанейский бриг «Аян», на котором Юлия Егоровна должна была выйти после родов следом за эскадрой. Позавчера закончили погрузку и хотели выходить, но с Бабушки дали знать, что эскадра идет на нас, и надежда рухнула. Губарев подал к трапу катер, Юлия Егоровна сошла на берег с детьми и съехала.
