Хавчик фореве... - страница 48
Так просидел я недолго. Мне стало противно плакать. Я заставил себя не плакать. Не хочу, чтобы кто-то видел мою слабость, по крайней мере в этом районе. Плакать надо где-нибудь в Алтуфьево, а лучше в Мытищах. А здесь, через двор от школы, — нет. Надо куда-то идти… только не домой. И идти-то некуда. Оленька права, мне нужны люди, я без людей не могу, не выживу. В кафе? В бар? Откуда такие деньги… В центр? Там полно народу, молодых неформалов-максималистов, еще верящих, что, надев рваные джинсы и толстовку с надписью «Король и Шут», они перевернут мир. Как все это скучно. Как же мне отвратительны эти молодые разрисованные клоуны. А сам? — рассуждаю, точно мне уже пятьдесят. Пятьдесят… мне гораздо больше… Мне двадцать два. Жуткий возраст. Уже не хочется переворачивать мир… и пить уже хочется не для того чтобы писать стихи, а потому что тошно. Тошно жить. Впрочем, мне иногда нравилась компания этих неформалов. Я сидел с ними на скамейке или на бордюре, слушал, как они разглагольствуют о поэзии, музыке, мне нравилось слушать их дрянные, бездарные стихи о наркотиках, пьяном веселье, блядях, революции и смысле жизни. Я наслаждался их бездарностью. Становилось легче. Когда видишь человека наивнее себя, как-то легче становится — уже не ощущаешь себя таким одиноким, да и умнее себе кажешься. Я усмехнулся.
— Кажешься, — повторил я вслух.
Вновь стало тошно. Все-таки с Морозовым куда уютнее. Никогда не любил общаться с ровесниками. Зачем пить, чтобы писать стихи? Зачем пить, чтобы изменить свое сознание? Оно и так изменено — дальше некуда. Зачем пить, когда и так все хорошо? Зачем вообще пить?
— Чтобы умереть, — произнес я, свернул к ларьку и купил бутылку крепкого пива. — Хавчик фореве, — сказал я и сделал хороший глоток.
Я услышал это выражение от неформалов на Патриках. Чертовски звучная фраза. Просто лозунг какой-то. «Хавчик фореве!» — крикнул тогда патлатый паренек, уже порядком упившийся; кончились деньги, кончилась водка, он крикнул «Хавчик фореве!» и прыгнул в пруд купаться.
— Хавчик фореве, — повторил я.
Стало легче. Уже уверенно я зашагал к метро. Нужен был праздник, причем — фореве. Хотелось безумства, дерзких, бездарных стихов, шума, много шума! Через силу я накачивал себя пивом. Нужна зарядка, нужно, чтобы на все было наплевать… Кончилось тем, что мне и вправду стало на все наплевать. После третьей бутылки сделалось муторно и тоскливо. Я проехал станцию «Тверская», не вышел и на «Театральной». А праздник? На их празднике жизни я чужой… Меня потянуло на вокзал. Вот место, где нет радости. Где люди чего-то ждут, где лица озадаченны и тревожны или равнодушны, равнодушны в своем смирении ожидания. Суета, тревога, томление — вот куда сейчас меня тянуло: на вокзал. А в центре что? там люди отдыхают, там под их умиротворенными взглядами я буду, как выродок, как презренный бомж. Нет, бомжу место на вокзале.
Уже с полчаса я стоял на перроне Павелецкого вокзала. Смотрел на людей — бессмысленно смотрел; пил пиво — пил без удовольствия, через силу. Не возбуждало оно, я все больше слабел, ноги уже плохо держали. Я даже подумывал усесться прямо на пол, как настоящий бомж; но лишь злобно усмехнулся этим мыслям. Сколько бы я так простоял… впрочем, мне это надоело, и я направился к выходу в город, как вдруг меня заинтересовала одна ситуация: в урне копался дряхлый бомж в облезлой искусственной шубе, он доставал из урны пустые бутылки, складывал их в пакет… Вдруг — девушка, одета просто, в салатового цвета болоньевой курточке, в обтягивающих джинсах. Она была миловидна и вполне нормальна — не алкоголичка, не бомжиха, чистенькая девушка лет тридцати. Девушка подлетела к бомжу и заговорила с ним, быстро, радостно, трепала его за плечи, обняла его… в щеку поцеловала! Схватила за руку и повела к киоску; себе купила джин-тоника, бомжу пива. Бомж растерянно улыбался, что-то отвечал, а девушка все суетилась возле него… Я оглянулся. Да, почти все, кто был рядом, так же, как и я, заинтересованно наблюдали. Признаюсь, я такое впервые видел. Я сделал шаг и в упор уставился на девушку; к ней не подходил, но смотрел так, чтобы она заметила меня.
