ГЛАВА ВТОРАЯ,
В КОТОРОЙ ХАРИТА ОЧЕНЬ МАЛО ПРИБЛИЖАЕТСЯ К ЦЕЛИ
Сборы приводили Хариту в неистовый восторг, точно она непосредственно приближалась к своей цели.
Она была послушна, ласкова и умна. Она покорно согласилась даже напутать себе на руку шнурки от сумки, хотя при условии, что там, вместе с платком, будут лежать её собственные вещи.
Она положила туда перочинный ножичек со штопором, машинку для точки карандашей и, самое главное— часы, выпрошенные у тетки. Часы ее приводили в исключительную веселость. После завода стрелки их начинали кружиться с феерической быстротой, а в открытом механизме Харита могла видеть все множество колесиков, приводимых в бешеное движение.
Часы раскрывали ей тайну машины и, стало быть, чуть-чуть — тайну машинного города.
В шуме и суете сборов Харита не заметила, как прошел последний день. Но вечером, когда все стихло, Харита загрустила об Алешке, едва не до слез. В сумерки она исчезла из дому на несколько минут, вернувшись же, повеселела от неожиданной мысли, все устраивавшей как нельзя лучше.
Ночью, когда тетка и нянька заснули, писала Харита письмо. По прямым линейкам, на листочке, вырванном из тетрадки, применяясь к деревенским письмам, вывела она с изумительной разборчивостью и старательностью:
«Здравствуйте дорогой братец наш Алексей Петрович. Пишу вам письмо из Саратова где нашла меня тетка и повезет завтра к отцу в город Москву. Там я от тетки убегу потому что она чужая и поеду в новый город КАРКМАРКС а деревенским скажите что я живая и не достать им во веки веков чтобы избить. А ты Алешка сходи в Увек найди рыбака Герасима и он тебе расскажет о Каркмарксовом городе он меня отвозил в Саратов на лодке раз ты несчастный и тебя возьмут и там встретимся и будем жить хорошо. Кланяюсь вам Харита».
Дописав письмо, Харита подумала и приписала длинную строчку точек, запятых, восклицательных и вопросительных знаков, под которыми помельче написала:
«Знаки эти я все знаю только забыла поставить где надо. Сходи к учителю он их расставит верно, а я теперь хорошо грамотная».
Конверт у Хариты был куплен вечером вместе с маркой за собственные деньги, вынутые из сапога. На конверте она написала четко:
«В деревню Поленовку за Увеком в Саратовской губернии, передать Алексею Петровичу Грошеву».
Утром, таясь от няньки, пока еще тетка спала, Харита отнесла письмо в ящик и вернулась с счастливой улыбкой.
— Неблагодарная! — сказала тетка сухо и велела няньке итти за извозчиком, брать вещи.
— Я, тетя, благодарная! Я Алешке письмо послала!
— Харита! — изумилась тетка, — как же ты смела, не спросясь у меня…
— А я и сама написала по линейкам!
— Но ты должна была спросить — позволю ли я?
— Я на свои деньги. Я все сама купила.
Тетка всплеснула руками: они не понимали друг друга.
— Больше не смей этого делать!
— Я больше не буду: все написала.
— Нет, пусть сам отец с тобой разделывается, как хочет! У меня нет больше сил!
Тетя Варя молитвенно подняла руки и опустила их. Харита посмотрела на ее жесты с любопытством, как всегда, и отвернулась к окну.
— Извозчики, вон, приехали, будет вам ерепениться! Не сбежала, ведь, вернулась! Чего скулите, право!
Тетя Варя заткнула уши. Нянька пришла брать вещи.
В жизни тети Вари отъезд был необычным событием. К отъезду собрались дворники, какие-то соседи, старушки и старички.
Когда уже все были готовы, для чего-то велено было посидеть всем минуту молча.
— Это зачем? — спросила Харита.
Ей не ответили. Нянька покачала головой. Когда все сели на краешках стульев и замолчали, Харита фыркнула и зажала руками рот.
Тетка поднялась с необычайной величественностью. Тогда поднялись все и стали прощаться.
Харита выскочила на лестницу, на крыльцо и вздохнула свободно.
Два извозчика погрузили чемоданы, корзины, потом тетку и Хариту.
Харита взвизгнула от наслаждения, когда извозчичья пролетка на резиновых шинах помчалась по асфальтовым мостовым к вокзалу. Восторг не оставлял ее вплоть до отхода поезда.
