Когда до дверей оставалось совсем немного, пирамиду сотряс рев. Из входа в мавзолей вырвались клубы дыма вместе с ошметками тел сипактли. Чешуя заискрилась в воздухе сотнями разлетевшихся бабочек. Среди дыма появилась черная голова дракона на длинной шее. Пространство вокруг нее дрожало и искривлялось. Драконья пасть хватала сипактли, выгрызая части их тел, разрывала монстров на клочки. Из дверного провала выползла еще одна голова. Еще и еще, они переплетались змеями, словно в мавзолее рождалась многоголовая гидра.
– Назад! – закричал Вот.
Но Мекатль продолжал атаковать.
Вжжжух! – камень отшвырнул сипактли и опустился на голову дракона. Веревка лопнула, камень исчез. Голова монстра рванулась вперед. Надо отдать Мекатлю должное – передвигался он очень быстро. Но недостаточно, чтобы полностью увернуться от раскрытой пасти. Она прошла сквозь его левую руку, и рука исчезла. Голова чудовища нашла новую цель и погналась за убегающим сипактли. Оставшийся стоять Мекатль удивленно посмотрел на торчащий из плеча обрубок.
– Мне не больно, – сказал он. – Нет боли. Странно.
И опустился на ступени.
– Назад, – снова повторил Вот. – Это вирус, что пожирает игры пространство.
Я понял это, едва лишь увидев дракона. Точно так же дрожало и разрушалось виртуальное хранилище центральной закрытой системы Института космонавтики, когда ее атаковали антиглобалисты. К сожалению, в то время я находился внутри хранилища и испытал все на своем виртуале. Тот вирус выглядел по-другому, но внешний вид неважен и ограничен лишь фантазией и умением создавшего его программера. Помню ощущения, которые передавались по обратной связи нейроинтерфейса, во время того, как разрушался мой код. Вирус пожирал моего виртуала по кускам, пока соединение оборвалось и меня не вышвырнуло в реальность. Но в пространстве Чендлера вирус такой силы грозит окончательной гибелью. Вирусы непредсказуемы, слишком опасны. Их сложно контролировать, и в любой момент они могут вырваться на свободу.
Я уходил, пятился, поймав рвущуюся в бой Волчицу. Мне не страшны были ее клыки – я смотрел на приближающуюся голову гидры. Не увернуться. Не спастись. Но я не зажмурился. Голова резко остановилась возле меня, на мгновение замерла и исчезла, всколыхнув пространство.
У входа в мавзолей стояла женщина в черном облегающем кожаном костюме. Ее лицо скрывала полумаска.
– Ткакло Хорк, – сказал Мекатль, – Птица Смерти.
Он встал и попытался опуститься на колени. Но это не получилось, и воин-ягуар упал лицом вниз. Волчица вырвалась из моих рук и бросилась к женщине. Та улыбнулась тонкими несимметричными губами – левая половина была короче правой, словно виртуал создавали впопыхах и при создании губ допустили небрежность, либо нарочно их обезобразили, и бросила на ступени серебристый шар. Мгновение – и вирус раскрылся, пространство задрожало, лапы и пасть Волчицы опутало блестящими нитями. Илва упала у ног женщины, едва коснувшись ее куртки.
Хорк рассмеялась. Она присела и опустила голову Волчицы к себе на колени. Илва рычала сквозь сомкнутую пасть.
– Отпусти, – сказал я, сжимая меч.
Оружие бесполезно против вирусов. Но, может быть, я успею раньше, чем она их применит?
– Зачем? – спросила Хорк. – Не переживай, я отпущу вашу лишенную памяти зверушку. Но только после того, как уйду, не то она вцепится мне в глотку, несмотря на то, что я вам помогла. Ведь вцепишься, да?
Мне показалось, что ее руки сейчас схватят шею Илвы, скрутят ее и отбросят Волчицу, как ненужную игрушку. Но вместо этого Хорк провела ладонью против шерсти на холке зверя, посмотрела на нас и сказала:
– Забирайте вашего Ежика в целости и сохранности.
– Ты спасла его? – воскликнул я.
– Ничего особенного, – пожала она плечами и пригладила поднявшуюся шерсть Волчицы.
– Позволь мне уйти, – прохрипел Мекатль.
– Зачем? – вновь удивилась Хорк. – Тебе некуда идти. Ты забыл себя. Как и все другие. Вас сожрала игра. А я могу уничтожить ее, – Хорк достала из сумки на поясе несколько серебристых шаров и покрутила их на ладони. – Но не буду портить игру Вота. Кстати! – она вскочила на ноги, голова Волчицы ударилась о ступени. – Мне пора уходить, я не настолько сопротивляюсь играм, как некоторые.
