♦
Лола сидела в кресле “честерфилд”, пока Ингрид переодевалась к выступлению. Костюм скелета был отложен подальше. Ингрид, она же Габриэлла Тайгер, превратилась в непонятное существо. Болотная ведьма? Подвергшаяся облучению русалка? Плод преступной связи мисс Вселенной с маринованной сардинкой? На чешую Мари явно не поскупилась. Телефонный звонок прервал ее раздумья. Бартельми доложил, что Исида Рента летает на “Эр Франс”. Он даже раздобыл ее телефон благодаря своему человеку во “Франс-Телеком”, но, увы, она не берет трубку.
– Едем в Руасси, – объявила Лола болотному существу.
– После шоу! – откликнулась Ингрид, уперев руки в бока.
Под толстым слоем оливкового грима и в ярко-зеленом парике ее невозможно было узнать.
– Я разве против? Скажи-ка, кого из рыбного отдела ты изображаешь?
– Я Дочь Волн. Навеяно “Сном в летнюю ночь” Шекспира. Красиво, правда?
Почти угадала! Я снова в форме, подумала Лола.
– Ну как, нравится?
Лола кивнула, подняв вверх два больших пальца.
– Майор, вас кое-кто ждет. И довольно давно.
Саша поблагодарил секретаршу, прихватил стаканчик кофе в дребезжащем автомате и пошел в свой кабинет.
У приоткрытого окна курила Надин Видаль. Бледная, взволнованная, в меховом пальто, в котором она выглядела еще более хрупкой. Увидев майора, она нетерпеливым движением утопила окурок в пластиковом стаканчике.
– Извините, тут нельзя, но… никак не могу бросить. – Чем я могу вам помочь?
– Разрешите мне съездить отдохнуть. Две недели, не больше, этого будет… достаточно. У моего друга клиника в Нейи. Он сказал, что поможет мне… Я… – Что-то случилось? Вам угрожали?
– Телефон звонит без конца. Журналисты караулят у дома. Это невыносимо…
– Ни в коем случае не стану мешать вам восстановить силы.
– Спасибо, майор.
– Оставьте мне адрес.
Она написала адрес дрожащей рукой и протянула ему. Дюген подошел, сжал ее плечо и пошел закрыть дверь.
– Вы человек, которому можно доверять. Пожалуйста, не давайте никому этот адрес.
Саша кивнул и прислонился к двери.
– Думаю, Грасьен был у вас до того, как обнаружили вашего мужа.
На ее бледном лице отразился страх, а может, это была усталость? Она пришла рассказать о своих опасениях, но пока не решалась. Теперь, когда ее мужа не стало, для Грасьена она ничто. Разве что обуза.
– Позвольте помочь вам, Надин.
– Вечером я позвонила Грасьену, чтобы узнать, не у него ли Флориан. Ночью Грасьен пришел. Он места себе не находил от беспокойства.
– Что ему было нужно? Какие-то документы, не так ли?
– Да, контракты по их последним сделкам…
– И его пресловутые записные книжки.
– Нет, точно знаю, что в сейфе у Флориана их не было.
– Откуда?
– Я знаю, что было в сейфе. Когда я увидела, что Флориан не возвращается, я открыла его.
– Зачем?
– Я боялась, что он ушел к другой женщине. Я как будто с ума сошла. Хотела убедиться, что он не забрал свой паспорт.
– И паспорт был на месте?
– Да, но записных книжек не было. Только контракты, связанные с работой у Грасьена.
Саша ждал продолжения, но его не последовало. Надин Видаль была до смерти напугана. И не только журналистами, от которых она хотела себя оградить.
– Эти документы, если что случится, не должны были попасть в чужие руки. Правильно?
– Грасьен знал код сейфа, он взял то, что хотел.
– Он был с вами груб?
– Нет…
– Надин, прошу вас. Я вижу, вы что-то скрываете.
– Грасьен дал мне пощечину. Он давно догадывался, что я уговаривала мужа бросить его. Он принялся кричать, спрашивал, где прячется мой муж и должна ли я потом приехать к нему.
Надин больше не плакала. Она словно исчерпала запас слез, но губы ее кривились при воспоминании о том, как обошелся с ней Грасьен.
– Он ударил меня второй раз, я упала… Он ударил меня ногой в живот, а когда понял, что я знаю не больше, чем он, ушел. Майор, то, что я вам сейчас рассказала…
– Да?
– Я никому не повторю это официально. На протокол не рассчитывайте.
А жалоба на Грасьена была бы очень кстати. Это разозлило бы его и помогло провести более подробный допрос. Значит, под благопристойной внешностью адвоката скрывается склонность к насилию. Несколько секунд Саша смотрел на Надин Видаль. Она запахнула пальто на груди и казалась продрогшей и обессилевшей.
