Еще в кабинете начальника штаба армии у меня забрали все мои личные документы. Все развитие ситуации забавляло меня так сильно, как будто у меня было чувство, что все происходящее касалось кого‑то другого, а не меня. «Такого не может быть», думал я. Все было как в кошмарном сне. В конце этого импровизированного «следствия» мне сообщили, что отныне мной будут заниматься не другие учреждения в Магдебурге, а люди из Москвы.
Когда я покинул кабинет, двое десантников, забравшие меня из дому, снова отвели меня к машине. Молодые люди сообщили мне, что отвезут меня в «гостиницу», где я должен буду провести ночь. Я попытался отказаться от предложения. Но оба объяснили мне, что это приказ и они ничего тут не могут поделать. В принципе, я настолько был занят событиями последних часов, что мне в тот момент было все равно, где мне ночевать. «Пусть так и будет», сказал я себе и попытался успокоиться. По дороге в «гостиницу» мне еще сказали, что на следующий день меня с сопровождением отправят в СССР, где следствие по моему делу должно было продолжиться.
Но самое веселое еще ждало меня впереди. Можете представить себе, какие чувства охватили меня, когда вместо гостиницы меня привезли в тюрьму военной комендатуры. Один из моих провожатых сочувственно похлопал меня по плечу и сказал: — Извини, старина, но это твоя гостиница на сегодня.
В совершенно подавленном состоянии меня привели к начальнику охраны, в котором я, к своему удивлению, узнал одного из моих знакомых. Но и начальник охраны был удивлен не меньше меня, потому что, как он рассказал мне, он как раз получил особые инструкции, касающиеся размещения в тюрьме опасного «дезертира».
Начальник охраны был приятным парнем, и мы до поздней ночи пили бесчисленные чашки кофе, чтобы оттянуть момент моего запирания в камере. Когда этот момент наступил, я получил по распоряжению моего знакомого одеяло и матрац, хотя это было запрещено. — Тебе везет, — шутил он, — что у тебя есть «блат», иначе бы ты ночевал на голых досках, как всякий нормальный «преступник».
Было весело до того момента, когда ключ в замке камеры повернулся, и шаги моего знакомого в коридоре стихли. Я остался один с моими мыслями и с глазком в двери камеры. Мне было действительно плохо. Тщетно я пытался уснуть. Только к шести часам утра мне удалось погрузиться в какое‑то подобие полусна.
Меня разбудил шум, когда ключ снова повернулся в двери, и она открылась. В коридоре я увидел моего знакомого, начальника охраны, и двух новых конвоиров, которые должны были сопровождать меня в СССР.
На вокзале один из двоих обратился ко мне по имени и попросил, чтобы я не доставлял хлопот ни им, ни себе. Когда мы позже вместе сидели в купе, выяснилось, что они оба были вполне хорошими парнями. Один из них сказал, что все, что произошло со мной, действительно плохо пахнет. У обоих было несколько бутылок водки, курица и консервы, и мы продолжали нашу поездку действительно весело. Если бы кто‑то тогда увидел нас троих, то никогда не предположил бы, что видит «преступника» с конвоем.
Особенно сильным впечатлением в ходе поездки из Магдебурга в Брест, о котором я помню еще сегодня, было пересечение государственной границы между Польшей и СССР. Когда я вспоминаю сегодня об этом, я, как в кино, вижу поезд, который хмурым утром медленно переезжает по пограничному мосту через реку Буг и двигается дальше со скоростью улитки по трехкилометровому коридору мимо пограничных укреплений, рвов, контрольно — следовой полосы и рядов колючей проволоки. «Ну, наконец‑то, мы дома», думал я и пытался узнать здание главного вокзала Бреста под моросящим дождем.
После пограничного контроля я получил от сопровождающих все мои личные документы, они еще раз похлопали меня по плечу и быстро исчезли в здании вокзала, на котором я стоял как потерянный на пустом перроне. Мне удалось достать авиабилет в Москву, и около 19.00 я уже был в столице. В предписании о моем переводе было сказано, что я должен прибыть в отдел кадров Военного института иностранных языков, который я закончил в 1988 году, где должно было проводиться дальнейшее расследование и приниматься последнее решение по моему делу.
