Не упрекая Деггла ни в чем более, она убрала осколки и подмела пол.
Покончив с уборкой, она подошла к магу и уселась у его ног. Деггл уже снова расположился в качалке Джонса.
— Будем сидеть так и пить чай, каждый день, — мечтательно проговорила Долорес.
— Знаешь что, — ответил ей Деггл, — а ведь может оказаться, что ты права.
— Ты такой умный, — в полном восхищении сказала Дегглу Долорес. — Ты правильно сделал, что прогнал отсюда призрака.
— Какого призрака? — удивился Деггл.
— О, не будь таким скромником. Ты знаешь, какого. Этого Духа Гримуса, со шрамом на груди.
— Ах, да, конечно, — ответил Деггл. — Ты об этом…
Итак, Джонс ушел куда-то с Взлетающим Орлом — но куда, вот вопрос? Может, они убили друг друга? Или окончательно спятили и решили прорываться через поле Эффекта?
Ясно одно, сказал себе Деггл, если Взлетающий Орел не сумеет добраться до своей сестры (как бишь ее — Птицепес?) и не сделает там то, что должен был сделать я, то мне придется здесь поселиться. И жить тут с этой старой ведьмой, которая принимает меня за Виргилия Джонса и без конца объясняется в любви. Интересно, подумал он, усмотрит ли Джонс в этом иронию, если вдруг узнает?
Нет, веселого тут мало, ответил себе Деггл. И Джонс тоже вряд ли будет смеяться.
Он спал на циновке, аккуратно и любовно расстеленной для него миссис О'Тулл, когда посреди ночи кто-то нежно провел рукой по его волосам. В ужасе он открыл глаза и рывком сел в темноте. Обнаружив перед собой совершенно голую Долорес, он окончательно проснулся и вскочил на ноги. Ее горб отчетливо выделялся в свете луны, иссохшие груди вздрагивали при каждом вздохе, лицо было сморщено в жуткую манящую улыбку.
— О Господи, — прошептал Деггл и, поскольку женщина не делала попыток приблизиться к нему, улегся обратно, закрыл глаза и попытался утешить себя мыслями о будущей собственной Империи. Снова открыв через некоторое время глаза, он обнаружил, что Долорес не сошла с места и все так же ему улыбается.
— Не сегодня, Жозефина, — взмолился тогда он.
— Долорес, — оскорбленно поправила его женщина и вернулась на свое ложе.
Николас Деггл еще долго не мог заснуть в эту ночь.
— Валгалла, — провозгласил Виргилий Джонс.
Валгалла: павшие воины проводят там бессчетные дни в невиданной роскоши и богатстве, поминая за бокалом вина прошлые битвы, наслаждаясь славой своей последней минуты, снова и снова падая окровавленными на склизкий пол и возрождаясь наутро, чтобы возобновить вековечный бой. Валгалла, святилище славы, живой музей героев минувших лет. Валгалла — у источника мудрости, откуда испил Один, на берегу которого раскинуло ветви Великий Ясень Иггдрасиль, мировое древо. Когда падет древо, придет конец и Валгалле.
Быстро облизывая языком пересохшие губы, Виргилий усталой рукой указывал Взлетающему Орлу на К.
После того как Виргилий Джонс очнулся (хотя и не восстановил присутствие духа), подъем на гору проходил спокойно; вдвоем они остановились на краю леса, покрывавшего склон, сраженные внезапно открывшимся видом на изумительную просторную равнину.
Казалось, что в склоне горы кто-то вырезал гигантскую ступеньку. Взлетающий Орел, поднявшийся на гору Каф впервые, моментально представил себе великана, воспользовавшегося некогда островом в качестве ступени для восхождения из моря в небо. В дальней плоской части ступени как раз и находился К., дома которого тулились к возобновляющему подъем склону. Остальную, свободную часть равнины занимали поля и луга — пастбища для рогатого скота и овец; здесь также выращивали пшеницу и иные злаки. Была ночь, и на полях царил покой. Там и сям среди полей заметны были освещенные домики фермеров, подобные светлячкам в саду.
Над горной равниной, в полумиле от начала нового склона, стояло еще одно уединенное жилище. Стены этого дома в противоположность единообразной выбеленности городских построек были окрашены непроницаемой чернотой агата. Здесь жила Лив.
Дальше вплоть до самой вершины, скрытой завесой облаков, никакого жилья не было.
— Эти облака висят там всегда, — неожиданно заметил Виргилий и снова замолчал.
