Неожиданно Деггл заметил, что на берегу он не один. Неподалеку прямо на песке, рядом с пустым креслом-качалкой, сидела и смотрела пустыми глазами на утес женщина. Деггл немедленно узнал кресло, он был знаком с его хозяином; кресло принадлежало Виргилию Джонсу. Женщину Деггл тоже узнал: дочери Евы уродливей миссис О'Тулл на всем острове не было. Откуда она здесь? — неплохо бы узнать. Деггл не спеша направился в сторону Долорес. Не обращая на него внимания, та пела свои унылые песни.
— Миссис О'Тулл, если не ошибаюсь? — спросил ее Деггл.
Долорес перестала петь и медленно повернула голову к Дегглу.
— А, дорогой, это ты, — негромко проговорила она. — Устраивайся поудобней.
«Дорогой?» — удивленно подумал Деггл; но он изрядно устал и, воспользовавшись приглашением, с удовольствием опустился в кресло Джонса.
Виргилий, подумала Долорес. Милый голос, пухлое лицо. Опаленное сердце в дряхлом теле. Виргилий, который оторвал ее от бездушия церковных свечей и одарил плотью. Она счастлива — у нее есть он.
— Виргилий, — проговорила она, наслаждаясь звуками имени. — Виргилий Джонс.
Деггл внимательно следил за лицом Долорес.
— Виргилий? Он что, где-нибудь поблизости? — спросил он, пронзая миссис О'Тулл взглядом.
— Конечно, — отозвалась она, хватая его за руку. — Он всегда здесь. Со мной.
Деликатно поморщившись, Деггл высвободил руку.
— Так вы… живете с ним? — спросил он.
Долорес О'Тулл с обожанием уставилась на него и жутким голосом запела:
– Любовь со мной, пока моря не высохнут до дна.
Поющая любовные песни уродка-Долорес показалась Дегглу невероятно забавной. Сквозь смех, он выдавил:
— Достойная замена Лив, не находите, миссис О'Тулл?
— Никаких перемен, да останется все по-прежнему, — ответствовала ему Долорес. — Так ведь и будет, верно, дорогой?
— Думаю, что нет, не будет, — ответил Деггл, так как от него определенно ждали ответа.
Долорес счастливо улыбнулась.
— О, Виргилий, — елейным голоском пропела она содрогающемуся от хохота Дегглу, — какой ты хороший. Я люблю тебя.
Деггл уже знал, что делать.
— Я тоже люблю тебя, — ответил он, перебарывая подступающую тошноту.
— Пора домой, — сказала ему женщина. — Пора завтракать. Дай мне ремень.
— Мой ремень? — Деггл чуть ли не взвизгивал от восторга.
— Ах ты, шалун, — погрозила ему пальцем миссис О'Тулл. — Ну хватит проказничать, дай ремень.
Деггл недоуменно расстегнул пряжку и отдал требуемое миссис О'Тулл. В отличие от Виргилия ему не понадобилось после этого поддерживать брюки руками. Но поскольку Деггл был худым — длины его ремня для целей миссис О'Тулл явно не хватало.
— Пожалуй, сегодня я управлюсь и так, — смущенно сказала Дегглу Долорес, повозившись с ремнем несколько минут.
Она взвалила качалку на спину и принялась медленно подниматься по извилистой тропинке к хижине. Николас Деггл, отчасти удивленный, отчасти испуганный очевидным безумием женщины, осторожно двинулся следом. «Интересно, что же случилось с Виргилием Джонсом?» — подумал он.
Позже тем же днем.
Долорес О'Тулл как раз снимала с очага котелок со свежим кореньевым чаем, когда в дверях хижины появился Николас Деггл. Его одежда была в беспорядке, а сам он казался мрачнее тучи.
— Где ты был, любовь моя? — спросила Долорес. — Кореньевый чай как раз поспел.
Деггл разведывал дорогу на гору. Прошагав с милю, он услышал тихий смертоносный вой. Поначалу вой был столь тихим, что он не обратил на него внимания; но вскоре звук в голове заявил о себе более настойчиво, подступили головокружение и тошнота, деревья закружились у Деггла перед глазами. Ему повезло — он оступился, упал, но не остался лежать, а скатился под уклон обратно, выбрался из опасной зоны, и ни одно дерево не задержало его. Оправившись (Деггл уже был знаком с действием Эффекта), он долго и с чувством всячески поносил Розу и Гримуса.
— Вот, кореньевый чай, — сказала Долорес, подавая чашку. Темно-коричневое содержимое чашки показалось Дегглу отвратительным — он в сердцах швырнул чашку на пол, где та разлетелась вдребезги.
— Шшш, шшш, — попыталась успокоить буяна Долорес, — не нужно расстраиваться, все бывает.
