Они сидели вместе на широкой садовой скамье под сиреневым кустом, вдали от весело и шумно игравших детей. Алиса стояла перед ними и слушала, широко раскрыв глаза, и держалась за руку Эйвери, пока тот рассказывал, что нашел ей мачеху и что леди Лора станет его женой. Он надеялся, что девочка будет довольна, однако оказался не готов к последовавшему взрыву чувств. Алиса высвободила свою руку и, издав восторженный крик, бросилась в объятия Лоры.
Радость Алисы можно было ожидать. Эйвери знал, что Лора ей нравится, он видел, как развивались отношения, пока девочка общалась со своей «тетей Кэролайн». Конечно, Эйвери не мог ревновать или, что еще хуже, выражать недовольство тем, что ребенок полюбил еще одно взрослое существо. Он гнал прочь столь неприятную и недостойную мысль и наблюдал за Лорой. Эйвери не ожидал, что та заплачет и крепко обнимет девочку. Лора с самого начала утверждала, что любит свою дочь. Теперь ему пришлось согласиться, что она говорила правду. Ни одна актриса, сколь бы талантливой та ни была, не смогла бы симулировать столь искренние чувства. В глубине души Эйвери верил ей.
Вопреки стремлению яростно отстаивать свою независимость, неприязни к нему и отчаянному желанию быть рядом с Алисой, Лора уступала всякий раз, когда Эйвери в интересах ребенка оказывал на нее давление.
Сейчас, вопреки его предвзятому мнению, ему пришлось признаться, что ради ребенка Лора сделает все. Как оказалось, даже станет женой ненавистного мужчины. Но почему Лора так долго не пыталась вернуть девочку? Вполне возможно, она так поступила из-за родителей, которые еще были живы. Лора разыскала Алису только через год после их кончины. Эйвери догадывался, что необходимость соблюдать траур не смогла бы удержать Лору. Ему хотелось верить, что у нее были какие-то более веские причины.
Но можно ли ей доверять в чем-нибудь еще? Лора гневно набросилась на Пирса в то время, когда тот всего-навсего выполнял свой долг. В течение многих лет Лора откровенно вела себя крайне легкомысленно, чем заработала репутацию, чуть не погубившую ее. К тому же Лора лгала ему, выдавала себя за другую женщину, втерлась в доверие к Алисе, прибегнув к хитрости, чего Эйвери не мог одобрить. Даже когда она пришла к нему, призналась в опасном физическом влечении, это была ложь, уловка, холодно рассчитанный ход, чтобы заманить его в ловушку. И не вина Лоры, что она провернула как раз то, чего он желал. Или Эйвери казалось, что он этого желал.
Нет, нельзя доверять ни ее словам, ни добродетелям. Лора представляла опасность, а он знал, что не понимает ее. Прошлой ночью в объятиях Эйвери она с такой пламенной страстью отдавалась ему, что он уже поверил, будто влюбился…
Эйвери резко тряхнул головой. Он не имел права проявлять слабость. Сегодня утром он вошел в ее комнату, когда там никого не было, и взял ту пару домашних туфель. Теперь одна из них была заперта в ящике ночного столика, как напоминание о преднамеренном обмане.
– Мне можно называть вас мамой? – спросила Алиса.
Лора неподвижным взором спокойно посмотрела на Эйвери поверх головы девочки.
– Конечно, дорогая. Как только я выйду замуж за твоего папу, я стану твоей мамой.
– Вы любите папу?
Этот невинный вопрос испугал Эйвери и, судя по выражению лица, Лору тоже. Она тут же перевела взгляд на Алису и улыбнулась. Эйвери она одарила ледяной улыбкой. В этой улыбке не было того тепла, какое возникало всякий раз, когда она смотрела на Алису. Эйвери догадался, что за этой улыбкой скрывается какое-то глубокое чувство.
– Твой папа никогда не узнает, как сильно я его люблю, – ответила Лора.
