На следующее утро Гэвин с влажной кистью в руке повернулся к лакею, нерешительно стоявшему в дверях студии:
— Что-то случилось?
— Только что привезли заказанные вами коробки. Оставить их здесь?
— Думаю, можно их доставить прямо… Впрочем, нет, я предпочитаю сделать это лично. — Он отступил от мольберта: — Где они сейчас?
— Внизу. Только что прибыли.
Знакомый острый запах наполнил комнату, как только Гэвин снял крышку с горшочка со скипидаром, чтобы освежить масляные краски и удалить с них приставшие волоски от кисти. Он собирался писать рассвет, а не сумерки. Что-то новое, иное, что-то более жизнерадостное. Но ничего не вышло. Солнце на небе то появлялось, то исчезало, металось как пьяное, его лучи были€лишком яркими и освещали грязь, забрызгавшую покинутый коттедж, и разводы на потрескавшихся оконных стеклах.
— А как мадам Руссо? Она ответила?
— Да, милорд. Она немедленно выезжает.
— Отлично.
Гэвин закрыл крышечкой горшочек со скипидаром и положил кисти высыхать на заляпанную красками тряпицу.
— Что-нибудь еще?
— Нет, милорд.
— Очень хорошо. Благодарю.
Лакей потоптался и вышел.
Гэвин положил на место краски, закрыл дверь в студию и зашагал по коридору. Он гадал о том, что подумал мистер Пембертон, получив непредвиденный ответ Гэвина. То, что он пообещал возвратить ее скоро, но не немедленно, было чем-то из ряда вон выходящим, но едва ли небольшая задержка могла сыграть важную роль. В конце концов, она была сыта, находилась под присмотром и в хорошей компании, и у мистера Пембертона, утверждавшего, что его подопечная причиняет одни неприятности, не было оснований для беспокойства. В ответе не упоминалось о недавнем убийстве и намерении Гэвина заставить мисс Пембертон раскрыть его.
Когда Лайонкрофт добрался до вестибюля под лестницей, две горничные вручили ему коробки. В двух больших находились новые куклы для близнецов, в коробке поменьше — подарок на день рождения Джейн. Он от души надеялся, что тринадцатилетней девочке нравятся драгоценности.
Гэвин повернулся, собираясь подняться по лестнице, однако из-за угла выплыли обе леди Стентон. Проклятие!
Заметив его, мисс Стентон замерла на месте, а мать поджала губы, отчего ее противная родинка снова начала подпрыгивать. Она выступила вперед, явно преграждая дорогу.
— Лайонкрофт, — сказала она, и ее близко посаженные глаза показались ему еще более бесцветными, чем кожа. — Я надеялась встретить вас.
Гэвин перехватил коробки поудобнее.
— Я здесь живу.
— И какой это прелестный дом! Сьюзен как раз говорила об этом. Ведь говорила, Сьюзен?
Девица Стентон была слишком занята тем, чтобы казаться невидимкой. Очень хорошо. Это давало ему возможность нанести удар.
— Мисс Стентон, — сказал он, и то, что он неожиданно обратился к ней, заставило ее пискнуть. — Как давно вы дружите с мисс Пембертон?
Она поправила очки тыльной стороной руки.
— Э-э…
Леди Стентон подозрительно прищурилась.
— А в чем дело?
Гэвин стоял, опираясь бедром о перила лестницы и глядя прямо в ее бесцветные глаза.
— Дело в том, что я только что получил престранное письмо. Некий Нейл Пембертон утверждает, что она его сбежавшая из дома падчерица, и требует ее возвращения.
— Меня это не удивляет. Каждое слово, произнесенное вами, правда. Это я послала письмо мистеру Пембертону, где сообщила ему о ее местонахождении.
— Матушка, вы не могли этого сделать!
— Конечно, могла. Я не то еще сделаю, если она не потрудится помочь нам в нашем деле, а я человек слова.
Гэвин поставил ногу на следующую ступеньку лестницы и теперь поудобнее пристраивал коробки на бедро.
