— И о каком деле, смею я спросить, идет речь и в чем мисс Пембертон должна была вам помочь?
Улыбка леди Стентон напоминала внезапно возникшую трещину на стекле. Девица Стентон имела совесть смутиться и выглядела униженной. А это могло значить только одно. Проклятие! Этим делом был он.
Мисс Пембертон лгала, притворяясь бескорыстной: все ее действия были направлены на то, чтобы заинтересовать его девицей Стентон. Невероятно! Он подавил стон, закусив губу. Каждый гость в его доме так или иначе пытался опутать его — кто петлей палача, кто брачным ярмом.
— Понимаю, — сказал он. Он оторвался от перил и поднялся выше. — Боюсь, что матримониальные планы меня не интересуют.
— Дело в Эванджелине? — не сдержалась девица Стентон. — Вас интересует она?
— Она не интересует его в качестве жены, Сьюзен. Разве ты не слышала, что он сказал? Джентльмены не женятся на обычных потаскушках. Самое лучшее, на что эта особа может рассчитывать, — это роль любовницы, но я сомневаюсь, что она преуспеет, даже в этом.
Гэвин приостановился, обернулся и в упор посмотрел на нее. Сейчас ему очень хотелось бы держать в руках вместо кукол для близнецов одну из тростей Хедерингтона со встроенным лезвием, чтобы прыгнуть вниз и поразить леди Стентон.
— Было бы разумнее, — сказал он, и его слова отлетали рикошетом от голых стен как пули, — не унижать мисс Пембертон при мне, если вы хотите продолжать оставаться гостьей в моем доме. Я позволяю вам оставаться здесь, делая любезность ей, а не в качестве одолжения вам.
Роуз сидела в середине маленькой софы и читала вслух детям, а одна из близняшек примостилась рядом с ней. Джейн стояла за спиной матери, пытаясь справиться со скукой и в то же время читать из-за ее плеча. Нэнси не было видно.
— Дядя Лайонкрофт!
Джейн спрыгнула с софы и бросилась к нему, младшие сестры поспешили за ней.
— Это все для меня?
— Джейн, — попыталась Роуз усовестить дочь, — прояви немного сдержанности.
— Но ведь это мой день рождения, — радостно улыбнулась девочка, глядя на Гэвина. — Для кого же еще это может быть предназначено?
— Ты права только наполовину, — начал он и вздрогнул, видя, как поблекла ее улыбка. — Эти две коробки предназначены для Рейчел и Ребекки — здесь новые куклы взамен сломанной.
— О-о! — Джейн чуть отступила, в то время как близнецы с визгом принялись разрывать оберточную бумагу. — О! Куклы!
— Да, куклы, потому что они дети, — возразил он серьезно. — Тебе тринадцать. Ты почти взрослая.
— Верно, — согласилась она, выпрямляясь. — Я почти женщина.
— Именно так. И я подумал, что вместо игрушек лучше купить тебе подарок, больше подходящий для молодой леди.
— Для молодой леди? Но у тебя остался только один пакет, и он самый маленький.
— То, что в этом пакете, не нуждается в большой упаковке. Называется это «мадам Руссо».
Джейн уставилась на него:
— Так зовут самую известную модистку в Лондоне, да?
Он нерешительно кивнул:
— Она прибудет через несколько дней, но если ты все еще будешь здесь, она будет рада сшить для тебя новые платья.
Она обхватила его за талию и сжала в объятиях так, что ему стало трудно дышать. Потом бросилась к матери:
— О, мы останемся здесь? Да, матушка? Скажи «да»! Это мой лучший день рождения!
Гэвин перевел дух. Как и с письмом мистеру Пембертону, он попытался вмешаться в их планы. Он надеялся, что, если сумеет убедить Роуз остаться еще на неделю, она перестанет считать его мерзавцем и будет относиться к нему как к брату. Он снова обретет сестру и племянниц. У него снова будет семья, хотя бы на несколько дней.
Роуз закрыла книгу, лежащую на коленях, и выпрямилась.
Ладони Гэвина взмокли от разочарования. Она не хотела оставаться в его обществе. Но почему? Неужели идея пригласить мадам Руссо оказалась недостаточно привлекательной? Возможно, Роуз все-таки подозревает его в убийстве ее мужа. Или, как намекнула мисс Пембертон, Роуз совершила убийство сама и хочет избежать наказания. Едва ли Гэвин мог осуждать ее, даже если это сделала она.
— Не знаю, — произнесла она медленно, не взглянув на него. — Посмотрим.
Джейн вздохнула и повернулась к Гэвину:
