Как для мирянина-общинника выглядит Церковь? Священники различных степеней, богослужения в храмах и церквушках, крестные шествия да праздники. Ну еще епитимьи, которые особо суровый батюшка может наложить за брань или мелкие грешки. На деле же Церковь – организация. Точнее даже – военная структура.
Каждая епархия, коих на сегодня в Ассамблее числится четыре, состоит из трех епископств. Двенадцать епископов составляют правящий совет – Синод – и ему принадлежит верховная власть в организации. Под ним находятся два крыла: гражданское и военное. Каждое со своим начальником, которого назначает раз в четыре года совет епископов. У гражданского в подчинении монастыри, священники и паства, а у военного – силы, которыми с демонами борются. Такие, например, как Стражи и ревнители.
Соответственно, мы со Стефом – представители военного крыла Церкви, а игумен Сосновского монастыря – гражданского. А что это значило применительно к нашей ситуации? Нечего настоятелю с ополчением тут было делать – вот что! Не ходят игумены в патрули, они паству должны духовно окормлять да за хозяйством своим монастырским следить.
Поэтому Стеф и напрягся – уж он-то устав чтил всегда, порой даже слишком. А что делает Страж, когда сталкивается с чем-то странным, в привычную картину мира не вписывающимся? Правильно – берет винтовку и на безопасной дистанции начинает задавать вопросы.
В пятистах метрах от нас я подогнал дрона прямо к уху игумена. Синхронизировал его динамики, не особенно мощные, но для нашего дела достаточные, с голосом Стефа и дал ему знак, что можно говорить.
– Патруль, остановиться, – тут же приказал граничник. – Говорит Страж Стефан Дуров, номер жетона семьдесят два. Назовите цель вашего нахождения на границе земель Ассамблеи.
Игумен сначала закрутил головой, но быстро сообразил, что голос исходит не из ближайших кустов, да и вообще слышит его только он. Поднял руку, приказывая отряду остановиться, и степенно произнес:
– Здравствуй, Стефан. Я отец Иннокентий, настоятель мужского монастыря в Сосновске, мы с тобой знакомы. У меня приказ встретить тебя и скорейшим порядком доставить в монастырь.
– Я и сам туда ехал, отче. К чему этот эскорт?
– Приказ архимандрита, Стефан. А ты почему прячешься от нас?
– Какого конкретно архимандрита, отец Иннокентий? Их много, знаешь ли.
– Саввы, настоятеля Печорского монастыря.
– Как он узнал, что я на подходе?
– Сыне, ты палку-то не перегибаешь? – надул щеки игумен. – Я уважаю бдительность, но у тебя она уже давно из берегов вышла! Почему прячешься от нас?
– Не прячусь, отче, за поворотом реки лагерем встал, да вас приметил. Так как узнали обо мне?
– Мне то не ведомо. Может, закончим с допросом? Не по чину действуешь, Страж.
– А ты, отче, не по уставу. Почему представитель гражданского крыла поехал встречать граничника?
– Мой монастырь на самой границе стоит, кого же еще посылать?
И вот тут он прокололся. Саму фразу сказал вроде как естественно, при прочих равных я бы и не заметил ничего подозрительного, однако именно в этот момент игумен поднял руку и почесал кончик носа. Да еще и взгляд бросил на одного из ополченцев – обычного мужика средних лет. Нервничал он, вот что. И вовсе не оттого, что где-то неподалеку сидел Страж с оружием, на него наведенным, понимал, что только безголовый будет по своим палить. Настоятель монастыря что-то скрывал. И, ко всему прочему, понимал, что Стеф задает вполне правомочные вопросы.
– Повторюсь. Если с востока ехать, то мимо твоей обители не проедешь. Я так и так туда собирался.
– Так чего мы тогда стоим?
– Темнишь ты что-то, отче…
– Одичал ты в странствиях, Страж.
– Может, и так. Оставайтесь на месте, я сейчас подъеду.
По знаку Стефа я отключил динамики дрона. И тут же услышал его вопрос, обращенный уже ко мне:
– Ну? Чего думаешь, Оли?
– Темнит настоятель, – ответил я, не раздумывая.
– Это очевидно.
– А еще он на мужика одного посмотрел, как будто одобрения от него ждал.
– От ополченца, что ли?
– Да.
– Еще лучше! – Стефан почесал затылок. – Кто в свиту к игумену мог затесаться? Ревнитель под видом ополченца?
